Я до прихода в милицию не ругался и не курил — Москаль

— Вы уже год на должности главы Закарпатской ОГА. Как вам работается?

— Пока занимаюсь стихией – у нас на Закарпатье совсем недавно она натворила беды. Нам нужно обследовать около 6 тысяч домохозяйств, составить акты и отправить все это дело в Киев – чтобы Министерство экономического развития вынесло этот вопрос на повестку в Верховную Раду и люди получили компенсацию. В этом году нам вообще «везет» со стихиями – только четыре серьезных, не говоря уже о более мелких. Пока имеем в распоряжении 1,5 млн. резервных денег. Будем как-то выкручиваться.

— Закарпатье сейчас у многих украинцев ассоциируется прежде всего с контрабандой.

— Реально о контрабанде могут рассказать те, кто ею занимается и те, кто с этим борется. Когда другие начинают об этом говорить получается «ля-ля-ля». Сейчас мы вплотную занялись лесом. У нас на таможне стоят вагоны с древесиной – непонятно откуда она и для чего. Вообще, эта ситуация зрела долго. Получилось так, что Украина стала сырьевым придатком в этом плане для других стран. Основная продукция в Чехию, Австрию, Венгрию – все шло из Украины.

Вот и сейчас на таможне стоят вагоны древесины, которая по всем документам проходит, как древесина для изготовления топлива, брикетов разных. А реально это деловая древесина. Мы взяли документы и попытались выяснить – кому идет такая хорошая древесина из Украины под видом топлива. Оказалось, что зарубежные фирмы-покупатели изготовлением брикетов не занимаются, зато делают мебель, всяческие заготовки. Мы просили и Гройсмана, и глав таможен – забрать у нас все это и тщательно проверить, подключить экспертов из торгово-промышленной палаты.

Государственное лесное агентство вообще заняло особую позицию – они вместо того, чтобы разобраться, начали писать на нас в прокуратуру и СБУ. В итоге имеем – вывозят лес, вывозят хороший лес – по сниженным ставкам, как топливную древесину, все сидят и молчат. А потом в СМИ говорят, что на Закарпатье контрабанда. Вот таможенники отчитались, что в этом году за первое полугодие изьяли в пять раз больше контрабандных сигарет, чем за такой же период в прошлом году.

— А что сейчас с этими вагонами леса?

— По 28 из них открыли уголовное производство, по остальным пока составляют акты по нарушению таможенных правил. Затем будет суд. Пока все вагоны стоят у нас, на Закарпатье. Надеюсь, суд конфискует древесину. Если государство имеет Гослесагентство и не может их заставить забрать у нас древесину, значит, мы пойдем дольшим путем – все будет конфисковано в пользу государства.

— Объясните последние кадровые перестановки на Закарпатской таможне.

— А никаких перестановок здесь не было – все, как работали, так и продолжают работать. У нас действительно долго не было руководителя Закарпатской таможни – я должен был его согласовать и не давал соглашения. Все потому, что мне присылали каких-то балбесов, а я ни на кого не хотел давать согласование. А потом встретил в составе делегации таможенников, которые приезжали в Ужгород, своего знакомого – Владимира Колесникова – мы с  ним проходили по одному уголовному делу.

В 2000-х он был заместителем начальника УБОЗа Донецкой области. В 2005 году Колесников принял заявление у бизнесмена Бориса Пинчука о фактах вымогательства со стороны регионала Бориса Колесникова и покушения на убийство. Нужно учитывать, что тогда Донецкая область была полностью под контролем Партии регионов. И принять заявления на Колесникова мог далеко не каждый опер, но Владимир отважился. После того, как первым замом генпрокурора стал Ринат Кузьмин, Володю начали травить – открыли несколько уголовных дел и уволили. А в Генпрокуратуре даже создали специальную группу, которая занималась, такими, как я и он.

В общем, Володю я знал еще с тех времен и мы встретились в Ужгороде после моего назначения. Я не знал, что после МВД, он работает на таможне. Когда увидели, что я с ним хорошо общаюсь, его кандидатуру предложили Насирову – Насиров внес предложение,  и я с ним согласился. В органах у меня было подчиненных более, чем 300 тысяч человек – и я всех не знал. Но вот Володю Колесникова запомнил – мы вместе сушили сухари и готовились отвечать по тем делам, которые нам «шили». Но у Генпрокуратуры ничего не получилось, а потом в стране началась революция — и всем стало просто не до нас.

— Как экс-милиционер, пробовали оценить реформы в милиции – в частности, создание новой полиции?

— Ну это же вы, журналисты, кричали на каждом углу – новая полиция. А мне изначально было все заметно – провалилась эта реформа, в то время. Когда страна остро нуждалась в реформах. Вот когда Украина требовала реформ при Януковиче, Портнов быстро придумал новый Уголовно-процессуальный кодекс. Теперь по этому кодексу всех задерживают — и все сразу же, на второй день выходят. Тюрьмы пусты, в судах ничего не рассматривают, кроме краж.

Я всегда говорил, если вы хотите с чем-то бороться, вы должны выбросить старое оружие. Когда Гитлер напал на СРСР, у Союза были сабли и винтовки, оставшиеся из Первой мировой войны – разве таким оружием можно победить? Только после модернизации. Так и сейчас, пока действует кодекс Портнова – реформировать и сделать ничего нельзя.

Можно создать кучу организаций – начиная от НАБУ и заканчивая чем-то еще. Но это неэффективно. Портнов ведь не глупый человек, он понимал, что власть придется сдавать, за свои поступки отвечать – вот и придумал такой Кодекс, который подали нам, как реформу. Реформы нужно было начинать с его отмены.

Потом – я 10 лет учился в школе, затем в Высшей школе милиции, в академии, чтобы стать милиционером. В те времена, даже получив такую школу, не каждый из милиционеров мог возглавить группу по раскрытию тяжелого преступления или поимки маньяка. Таких людей было двое или трое на область. А теперь скажите – какого милиционера или полицейского можно выучить за три месяца? А сейчас посмотрите статистику – идет рост всех преступлений.

Я отлично помню, какая у народа была эйфория, когда к власти пришел Виктор Ющенко. Я как-то был на рынке в Косивском районе, где Ющенко в молодости работал главбухом. Наблюдал всю эту эйфорию по поводу его избрания и удивлялся: как же так, ведь тот самый Ющенко развалил их колхоз, а теперь они радуются, что Виктор Андреевич стал президентом? Такая же ситуация сейчас у народа и с новой полицией. Сначала, эйфория, а затем разочарование.

Повторюсь, нигде в мире нет такого чуда, чтобы за три месяца из человека сделать полицейского. Скоро выборы в Грузии, наши грузинские реформаторы уедут, а мы останемся у разбитого корыта.

 — Ну, многим кажется, что мы уже у разбитого корыта.

— Я прекрасно вижу все то, что происходит сейчас с народом. Наверное, во власти ближе чем обл- или райгосадминистрация, нет никого. Вот вы пришли ко мне в администрацию – у меня нет здесь охраны. Разве кто-то вас спросил, почему вы сюда пришли? Я в день принимаю по 100 – 120 человек. И могу сказать – да, мы у разбитого корыта.

— Но вы же человек президента в области.

— Наведу пример – покажите мне хоть один законный полиграф у нас в стране. Ну — такой, который будет с лицензионным оборудованием, где будет сидеть человек, который закончил университет, в котором обучают работать с полиграфом. Обычно у нас сидит на полиграфе в лучшем случае шаман, в худшем — вообще шарлатан и аферист. И работает на каком-то пиратском аппарате.

И сейчас общество, чтобы провести реформы и навести порядок с коррупцией массово отправляет чиновников проходить полиграф. Прошел – хорошо, честный человек, работай дальше. Не прошел – будем травить, увольнять, прогонять, люстрировать. А между прочим только я знаю 15 способов, как можно тот же полиграф обмануть. Самый простой – напиться перед тестом на полиграфе воды. Чтобы давление на мочевой пузырь было настолько сильным, что все мысли были только о том, как бы успеть добежать до туалета. А у нас с помощью полиграфов полицию набирают, прокуроров набирают и остальных чиновников.

Общество водят за нос с помощью того же полиграфа. Если государство и дальше будет заниматься глупостями, я не берусь прогнозировать — что будет дальше. Да и люди сами, вместо того, чтобы услышать друг друга, бросились к этим спасительным полиграфам, как к последней инстанции. Это только маленький пример происходящего.

— Расскажите о ваших отношениях с президентом и генпрокурором.

— У нас нормальные, человеческие отношения. Гораздо лучше, чем у нас были с Виктором Ющенко, когда я был губернатором Луганской области при нем. Виктор Ющенко был еще тот репресант. При нем процветали подковёрные игры. В Порошенко меня устраивает, что я не участвую в подковёрных играх. Я не знаю, даже, есть ли они.

Луценко я знаю давно – я ведь его защищал. Еще с того момента, когда он на заседании СНБО дал по морде Черновецкому.

— Ющенко – репресант? С трудом верится.

— Представьте себе. Вспомните хотя бы дело о его отравлении – все это хотели повесить на Жванию, а я взялся Жванию защищать. Правда, предупредил, что если берусь защищать, то сам должен быть уверен, что Жвания действительно не при чем. Оказалось, что никакого отравления не было. Был бизнесмен по фамилии Щур, который делал паленый коньяк, называвшийся «щуровка». Во время поездки на Черниговщину Ющенко был у Щура, затем у Сацюка, затем еще у кого-то.

Естественно, везде ели и пили. Пили пиво, затем вино, шампанское, паленый коньяк, ели раки и плов. Естественно, все были пьяны в зюзю и в какой-то момент организм Ющенко просто не воспринял всего скушанного и выпитого. Ведь пили и кушали все, как в последний раз. Жвания тоже был в той компании, и на него начали все валить. Когда я об этом узнал, то сказал Жвании: единственное. Что ты мог еще сделать для Ющенко, так это помочиться в котел с пловом…

Кто-то донес об этом Ющенку. Боже мой, что тогда началось – меня проверяли все, кто только мог. Дочь мою выгнали с работы – она работала в представительстве Интерпола в Украине. За ней следили: считали, сколько чашек кофе она выпила. Оказалось, что она в месяц выпила кофе на 2 тысячи гривен, да еще и незаконно.

На тот момент я вынужден был вывозить семью. В милицию она больше не вернулась. До сих пор у меня остался осадок. Понятно, из-за кого ее уволили, но Ющенко уже давно нет, могли бы хотя бы пригласить мою дочь назад работать. Но не позвали.

Поэтому я откровенно говорю, что таких репрессий и игр при Порошенко нет.

— Тем не менее, при Ющенко вы возглавляли Луганскую ОДА. Предложение поступило от него?

— Ющенко вообще ничего не интересовало. В 2005 году назначили меня, потому что туда никто не хотел ехать. А потом в Алчевске случилась трагедия – приехал Ющенко и спрашивает у своей свиты – покажите мне, кто здесь губернатор? Сам он не знал, что здесь губернатор я. Он никогда на тот момент мне не звонил, не интересовался ни мной ни областью.

Тогда как раз Партия регионов начинала набирать обороты. В один прекрасный момент к Ющенко подошли Тихонов и Ефремов и попросили отдать им Луганскую область – дескать, они хотят своего губернатора. Ющенко согласился, так как ему было все равно, и меня сменил регионал Антипов.

— И о вас вспомнили, когда стало горячо?

— Да. Наши войска освободили Рубежное, Попасную, Лисичанск. Администрации тогда не было – были ее остатки в одном кабинете. А меня там уже знали. Когда я был губернатором, я занимал третье место в рейтинге – на первом был губернатор еще времен Кравчука, на втором Ефремов, а на третьем я. Поэтому я на Луганщине пришелся кстати – был «свой» и знал область. Обо мне сразу писали, что я каталик, хотя я православный. А вообще, я хожу в любую церковь – даже в мечеть или в синагогу. И знаю, что в синагогу заходят в кепке, а в мечеть без обуви.

— Вы не стесняетесь в выражениях, чем многим нравитесь. Я вспоминаю ваш перл о скуренном в школе букваре.

— А вы посмотрите на людей, которые чего-то достигли в жизни – это ведь на 90% выходцы из села. И я из села. У людей когда-то денег на сигареты не было – сажали табак, крутили самокрутки. Кто из газеты, кто из старых книг. Бывало, что попадались и буквари. Особенно, если табаком баловались школьники.

По поводу острых слов. Думаю, что ум дает мама и папа, ВУЗ может его только отшлифовать, а все остальное – дано человеку от природы. Я ведь до прихода в милицию не ругался, не курил, до сих пор не пью водку – могу позволить себе бокал сухого вина. В милиции уже меня научили – с волками жить и по-волчьи выть.

В милиции нас специально обучали жаргону. В высшей школе был такой курс даже под грифом «секретно». Так что жаргон я знаю, за матерым словом в карман не полезу. А как человек из села – делаю это искренне и со всей душой.

— Одна из обсуждаемых тем – давление поляков на львовян, вплоть до перекрытия границы. В обществе говорят об антиукраинских настроениях в Польше. Как с этим на Закарпатье?

— Я не смотрю российские каналы, потому что их у нас отключили. А украинские не смотрю, потому что там показывают бред. Особенно меня забавляют сюжеты о том, что у нас тут — своя республика, процветает сепаратизм. Полный бред, который даже не аргументируют ничем.

У нас тут гости недавно были из Евросоюза. Спрашивали – видел я этот сюжет, буду ли я как-то реагировать? Как же я могу реагировать? Нету здесь никакого сепаратизма, никто нам не угрожает.

Более того, если мы придем когда-то в Евросоюз, нам придется принять закон о реституции – о возвращении имущественных и трудовых прав их законным владельцам, которые были отобраны Советским Союзом. Может прийти толпа чехов или словаков и сказать – отдайте нам наше. И мы вынуждены будем отдать. 80% полицейских управлений в Румынии нашли их законные владельцы после того, как страна вступила в ЕС – и ничего, как-то же выкрутились. Так что или мы туда идем и будем принимать этот закон, или мы никуда не идем и остаемся со своим.

Как, вы думаете, реагируют на это закарпатцы? Казус в том, что когда сюда пришел СССР, он же не лишил никого гражданства. Нужно было сначала лишить гражданства, а затем принять новое. Так что, согласно реституции, нам придется еще и отобранное гражданство людям вернуть. Так почему нам не строить Европу в Украине?

С 1 августа у нас открывается румынское консульство, мы хотим также открыть дополнительные областные переходы на границе, где они когда-то были закрыты. Люди из Закарпатья могут свободно пересекать границу – даром, что только на 50 километров. Были прецеденты, когда закарпатцев, пересекших так границу – по специальным карточкам, уже даже в Ватикане видели. Всех устраивает нынешнее положение дел. Такая ситуация позволяет закарпатцам чувствовать себя свободными людьми, а сепаратизм – это не для нас.

И вообще, у меня есть сомнения, что нас возьмут в ЕС. Еще могут дать безвизовый режим разве, то если совсем туго станет.

— Из ваших слов получается, что Россия первой провела реституцию и вернула себе Крым?

— Россия четко выстроила настроения – я ведь работал в Крыму. Там не было антиукраинских настроений, никто не срывал флаги, все вставили, когда пели гимн. Крымчане жили в Украине, но любили Путина. Россия же сначала расколола крымских татар.

Я уже тогда сигнализировал нашему правительству, что в Крыму появляются запрещенные исламистские группировки, брошенные на то, чтобы расколоть татар. Тот же Тахрир, запрещенный везде, расколол Меджлис – начались войны в церквях, начали приезжать выходцы из Узбекистана. Было сделано все, чтобы не было единства у татар. И я не знаю, почему Виктор Ющенко ко всему так равнодушно относился. Он начал сдавать Украину первым. Но на тот момент его увлекла война с Тимошенко.

— Какие у вас сейчас отношения с местным Правым сектором?

— Никакие, по той простой причине, что его тут нет.

— Да ну! А кто стрелял в Мукачево в прошлом году?

— Не знаю, какие-то представители криминалитета, назвались Правым сектором. Но назваться можно кем угодно. Насколько я знаю, из тех, кто стрелял – одни убежали, других арестовали, третьих убили. У каждого своя судьба. А у меня никаких отношений с Правым сектором или с теми, кто стрелял – нету.

— А помню ваши заявления на посту главы Луганской ОГА о том, что в батальйоне «Айдар» есть мародеры. Тогда это вызывало бурю эмоций в обществе.

— А разве тогда или сейчас для кого-то секрет, что есть люди, которые воюют честно, а есть обычные мародеры. Война рождает и героев, и негодяев.

— Юрий Луценко заступился за Валентина Лихолита – командира «Айдара». С Вашей точки зрения, это правильно?

— Думаю, что он сделал это с целью, чтобы дальше не раздували эту ситуацию. Я знаю лично Лихолита – он не из самых плохих. Но я сто раз говорил ребятам из «Айдара» — не берите на себя функцию правоохранительных органов, потому что вы превращаетесь в тех, кто когда-то ходил с циркулем и мерил – кто еврей, а кто нет. Вот как можно на глаз сразу определить – это сепаратист или нет? Если есть подозрения – есть правоохранительные органы, СБУ. И никто не имеет права держать человека в подвале и кричать, что он сепаратист. На то есть компетентные органы. Я не знаю, почему никто не принял никаких мер. Конституция четко указывает – создание незаконных военных формирований не предусмотрено законодательством.

— Но СБУ бездействует, а военное положение так и не ввели.

— Я считаю, это не дает право добровольцам создавать военные формирования. Вот вы задали вопрос по поводу того, кто стрелял в Мукачево. Этих парней ведь можно было раньше разоружить, дать по мягкому месту и отпустить – а сейчас имеем кровь, погибших, а кое-кто будет долго сидеть. Разве это правильно?

— Вас вызывали на допрос в связи с «черной бухгалтерией» Януковича. Почему?

— Я не имею к ней отношения. И ответил НАБУ, что могу выехать за пределы области с личного разрешения президента. Если я им нужен – то пусть обращаются к президенту. Если вы помните, как во времена Майдана подожгли офис Партии регионов – там погибло три человека. Я был также там.

Офис на тот момент правящей партии подожгли сотрудники СБУ – один из СБУшников перешел на нашу сторону и прямо показал, где в офисе давали деньги – на третьем этаже. Все дело в том, что никто не задался вопросом – зачем подожгли офис? Да все дело в том, что на тот момент там тоже были деньги, приготовленные под раздачу — и они в момент поджога исчезли. Но почему-то эта сумма нигде не фигурирует.

«Черная бухгалтерия» тоже оттуда. Думаю, что именно из-за этого меня вызвали на допрос в НАБУ.

— Вы были в комиссии, которая занималась расследованием убийств на Майдане. Почему дело не доведено до конца?

— Потому что на тот момент, после побега Януковича, все праздновали победу, всем было не до преступления. А сейчас 500 или 600 «беркутовцев» с Майдана уже служат в России. Оружие найти невозможно. В милиции ведь за каждым сотрудником закреплено оружие. Пришел «беркутовец» — зафиксировал в карточке время, когда получил оружие. Там же зафиксировано номер, марку, патроны. Пришел сдавать оружие – также зафиксировали время.

В таком случае, можно идентифицировать – какое оружие стреляло, когда, за кем было закреплено. Но все украли, большинство сбежало в Крым. Когда я это все расписал – в Генпрокуратуре с меня только посмеялись. Но если начинать расследование – то нужно начинать с ответов на простые вопросы. Например, помните, как во время Майдана остановили метро, а затем отключили 5-й канал. Кто это сделал? Почему не нашли виноватых?

К годовщине Майдана, я думаю, что опять буду поднимать этот вопрос. Не знаю, что из этого получится. Я как-то уже предлагал – а давайте будем на конкурсах избирать хирурга в больницу. Кто крикнет громче всех «Слава Украине», того и поставим. Разве так должно быть? Разве люди, набранные на таких конкурсах, смогут довести до конца хотя бы дело Небесной сотни?

Елена Марченко