Владимир Пилипенко: В судебной реформе рано ставить точку

Документ №6232 предусматривает изменения в ряд кодексов, а также новации, которые уже вызвали бурные дискуссии в экспертной среде.

Можно ли считать судебную реформу завершенной, какие здесь спорные моменты и что требует скорейшего усовершенствования, в интервью Politeka рассказал юрист, представитель Украины в Венецианской комиссии 2013-2017 гг. Владимир Пилипенко.

— Президентский законопроект уже окрестили «крупнейшим в истории». В чем же его уникальность?

Ко второму чтению народными депутатами было подано более 4 тыс. правок и предложений. Если бы мы рассматривали четыре отдельных закона (изменения в Хозяйственный процессуальный кодекс Украины, изменения в Гражданский процессуальный кодекс Украины, изменения в Кодекс административного судопроизводства Украины и изменения в Уголовный процессуальный кодекс Украины и некоторые другие законодательные акты), то, соответственно, имели бы в среднем по 1000 поправок к каждому из законопроектов, что значительно облегчило бы процедуру их рассмотрения и принятия.

— На что в первую очередь была направлена судебная реформа?

— Прежде всего этот закон был направлен на то, чтобы заработал Верховный суд (ВС), который образовался в результате изменений в Конституции.

Стоит заметить, что мало создать ВС. Он еще должен заработать. То есть должны начаться слушания дел. В общем-то, можно было всего лишь изменить одну главу в кодексах – порядок подачи и рассмотрения кассационных жалоб в ВС. Зато в АП, не придумав ничего лучше, решили запомниться украинскому народу новыми редакциями кодекса… Насколько это оправданный шаг – покажет ближайший год.

— Часто можно услышать, что реформы в Украине делаются из-под палки МВФ и других западных партнеров.

— Пора уже принимать решения не под диктант Запада, а руководствуясь национальными интересами и логикой процесса. Какое МВФ имеет отношение к процессуальным поправкам, которые принимались? Никакого. По этим правкам будут судиться украинцы, а не МВФ.

— Как же тогда быть с обязательствами перед нашими донорами? Реформа судебной ветви власти – одно из ключевых.

— При принятии решений нужно учитывать, какая целесообразность брать на себя те или иные обещания. А еще точнее, можем ли в современных реалиях их выполнить. Власть действует по-другому: сначала берет на себя фантастические обещания, а потом понимает, что не в состоянии их реализовать. Это еще больше вредит имиджу страны.

Мы делаем реформы не для кого-то из Брюсселя или Вашингтона. Не они нас защищают на фронте, не им ходить по судам первой инстанции, рассказывая о своих бедах… Реформы должны быть прежде всего для украинцев. Двойные стандарты здесь не срабатывают.

— В Комитете ВРУ по вопросам правовой политики и правосудия перед голосованием заявили, что изъяли из законопроекта все спорные пункты. О чем речь?

— Очень трудно уследить за всеми изменениями (в частности, какие пункты изъяли), когда они озвучиваются с голоса. Для этого в регламенте предусмотрена процедура третьего чтения. То есть все кодексы должны быть направлены на третье чтение, где уже видно, что именно было изъято в результате доработки, а что осталось. Спорные моменты снова выносятся в зал для голосования. При такой последовательности процесса кодексы были бы более качественными. Однако, ВР регламент в полной мере не сдержала. Третьего чтения уже не будет, потому что закон проголосован в целом.

— Оппозиционные фракции уже заявили, что этой реформой президент концентрирует власть над судебной системой в своих руках. Ведь он будет утверждать кандидатуру каждого судьи ВС. Здесь есть риски?

— Давайте обратимся к Конституции. Там определено, что президент издает указы о назначении определенного лица судьей, независимо от того, какой суд — ВС или районный. Но предварительно все кандидаты проходят отбор через Высшую квалификационную комиссию, Общественный совет доброчестности. Позже на утверждение президенту список избранных кандидатов подает Высший совет правосудия. Глава государства не имеет права проводить какие-либо проверки в отношении них. У него нет возможности отклонять предложенных кандидатов. Однако он может медлить с подписанием указов об их назначении. И здесь есть риски. Ведь тем самым он влияет на формирование судейского корпуса. Фактически такое промедление с назначениями может длиться годами… В Конституции не было предусмотрено предохранителей от этого.

Стоило бы это изменить: если президент в течение месяца не подписывает назначение судьи, то последний должен занимать должность автоматически – на основании решения ВСП. А пока что единственный механизм побуждения его к выполнению своих обязанностей, который нам остается – требовать этого через суд.

— Например?

— Недавно адвокаты обратились с иском к Порошенко, где отмечали, что он просрочил подписание указов о назначении почти 500 судей. Не исключено, что именно это побудило его вернуться в рамки Конституции — начал подписывать указы на прошлой неделе.

Хоть влияние президента на формирование судейского корпуса остается большим. И мы это видим через ту же проблему с неподписанием указов.

— В демократических странах президент имеет право влиять на судебную систему?

— Он должен быть равноудален, вместе с парламентом, и действовать в четких правовых рамках. Конституция, в частности, должна устанавливать предохранители. Например, ввести норму, согласно которой судья считается назначенным, если глава государства в месячный срок не подписывает соответствующий указ. Пока у нас в Конституции такой нормы нет. А стоило бы ввести.

— Когда заработает Верховный суд и каковы его функции?

— По замыслу реформаторов, он должен был заработать еще в конце марта этого года. Но я и раньше говорил, что ВС не заработает как минимум до осени, потому что Закон «О судоустройстве и статусе судей», который принимался вместе с изменениями в КУ, в совершенстве не был отшлифован.

Он предусматривает громоздкую процедуру отбора кандидатов. Понятно, что за короткие сроки конкурс было нереально провести. Все это отразилось на качестве правосудия. В частности, на доверии граждан к этой реформе.

Да и о каком доверии мы говорим, если сейчас в стране некому судить? 13 районных судов вообще закрыты. Вот вам и реформа в действии.

— Какова ситуация с кандидатами в ВС? Их уже всех отобрали?

— Всех еще не отобрали. Хотя минимальное количество уже есть. Но что с того? Нужно понимать, когда начнется реальная работа. Прежде всего, должен быть избран его председатель. Также нужно избрать председателей соответствующих кассационных судов. Банально, но пока не определили даже помещение для ВС. А что волнует граждан? Только одно: когда и куда они смогут прийти на рассмотрение своей кассационной жалобы.

Не забывайте, что у нас до сих пор действуют высшие специализированные суды. У них завал со слушанием дел. Почему? Там половину судейского состава поувольняли или же люди ушли в отставку, на пенсию, имея соответствующий стаж. Те, кто остался, не справляются с объемами задач.

Так, согласно Закону «О судоустройстве и статусе судей», они не имеют возможности попасть в ВС без конкурса. Для них предусмотрена возможность пойти работать в суд низшей инстанции, а нет – увольняйтесь. Эта норма является неконституционной. Думаю, нас еще ждут судебные иски этих судей в ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека, — ред.). Их государство фактически лишило работы. Теперь у этих людей отсутствует мотивация работать. Знают, что через месяц-другой их все равно уволят. Для чего, мол, слушать все эти горы дел, если реформаторы создали ВС и не дали возможности им туда попасть?

— Получается, что все эти нерассмотренные дела попадут в ВС. Какова вероятность, что этот суд их осилит?

— Чтобы рассмотреть 100 тыс. дел, ВС должен засесть и работать круглосуточно. Кто-то же обязан все эти дела рассмотреть. То есть должен быть аппарат, которого еще нет. Кроме того, есть же, в конце концов, определенные сроки, а за этими строками – реальные судьбы людей, их беды, проблемы.

Если хоть одно судебное дело будет назначено ВС к рассмотрению до конца года, то это уже будет большим прогрессом. Все те, кто кричал «мы все поменяем», просто не ориентировались в ситуации, применили дилетантские подходы. Созданием Верховного суда реформа не завершится.

— Предложенные изменения предусматривают повышение судебного сбора. Кому придется теперь платить больше?

— В принятом законе для всех, кто решит подать кассационную жалобу в ВС, поднимаются ставки.

По моему мнению, только человек, который не ориентируется в экономической ситуации в Украине, может повышать судебный сбор. Он и так большой. Люди не идут в суд, потому что нечем заплатить за соответствующие услуги. Иногда на это тратится вся пенсия или же половина зарплаты. А еще на что-то жить нужно.

— Нормы законопроекта предусматривают также введение «электронного суда», то есть осуществление судопроизводства с применением информационных технологий. В чем особенность этого подхода?

— Участникам дела обеспечивается возможность участвовать в заседании в режиме видеоконференции, не покидая своего жилого или рабочего помещения, а для свидетелей, экспертов – в помещении другого суда. Это позитивная норма. Электронное судопроизводство может заменить бумажное, к тому же оно работает в большинстве стран мира.

Мы уже вводили видеоконференции в уголовном процессе несколько лет назад. Это показало свою эффективность. Экономит время для рассмотрения дела, ускоряет принятие решения, экономит деньги. Государству не нужно тратиться на проезд свидетеля, если тот территориально находится где-то в 700 км от суда.

Сейчас целесообразно создать несколько модельных судов. Взглянуть, как все это будет работать. Ведь для того, чтобы такая система заработала, должно пройти время.

— Существует мнение, что судьи, чья компетентность и незаангажированность часто вызывает сомнения, получают полную власть над участниками процесса. В частности, будут иметь право назначать большие штрафы и даже уголовное наказание за малейшие нарушения. Это так?

— Судьи назначают штрафы и вид наказания исключительно в рамках, предусмотренных законом. Тем законом, который принимают депутаты. Поэтому здесь вопрос не к судьям, а скорее к ВР. Суд лишь применяет закон. Он не может на свое усмотрение назначить любое наказание.

А мысль о том, что судьи делают все, что им заблагорассудится, вытекает еще и из того, что в нашем обществе очень низкий уровень правовой культуры. Мы должны не демагогам свято верить, а реальным фактам, оценивать конкретную ситуацию. Только тогда уместно делать такие категоричные выводы.

— Реформа предусматривает создание Высшего специализированного суда по вопросам интеллектуальной собственности. Такая инстанция нужна?

— Количество дел, касающихся защиты объектов интеллектуальной собственности, не велико. В год суд может рассмотреть таких до 10, а иногда и меньше (Хозяйственный суд Киевской области за последние два года рассмотрел 15 соответствующих дел). Вопрос — зачем ради этого создавать отдельный суд? Логики нет. Просто заберут часть дел из-под юрисдикции того же Хозяйственного суда и перепадут их в «Интеллектуальный». От этого количественно ничего не изменится.

— Но кому-то это все же выгодно.

— Очевидно тем, кто хочет его возглавить, его идеологам. Это так же, как и с созданием Антикоррупционного суда – оправдание для всех тех реформаторов, которые из-за своей недальновидности и некомпетентности не способны изменить действующее положение дел в стране.

— Судебная реформа на сегодняшний день завершена?

— Если у граждан нет быстрого и качественного рассмотрения дел, то эффект от реформы — нулевой. Так будет до тех пор, пока будут закрыты суды, пока будет кадровый голод. Пока что действующие механизмы не предусматривают решения этих вопросов. Это растянется на годы. Поэтому на сегодняшний день судебную реформу никак нельзя считать завершенной.

Романия Горбач