Геннадий Рябцев: Украина энергетически до сих пор зависит от России

По словам президента Украины Петра Порошенко, часть средств, которые государство тратит на субсидии, стоит направить напрямую людям — как стимул к сбережению.

Об этом он заявил во время недавнего подписания Закона о фонде энергоэффективности.

Что такое энергоэффективность, заработает ли в стране механизм монетизации субсидий и насколько до сих пор мы зависим от России, в интервью Politeka рассказал эксперт по энергетическим вопросам Геннадий Рябцев.

— Как Украине стать более энергоэффективной?

Существует несколько путей, чтобы изменить этот показатель. Первый – экономить, потребляя меньше энергии. Второй путь – увеличивать ВВП благодаря внедрению технологии с более высокими коэффициентами преобразования энергии. Речь идет об использовании технологий, которые позволяют меньше использовать энергии, при этом не теряя уровень благосостояния (в домохозяйствах) и качество продукта (на производстве).

Например, люди могут покупать новые холодильники, которые маркируются буквой А с плюсами. Или же использовать в производстве материалы, которые сохраняют тепло. Как вариант — отказаться от тяжелой промышленности, если речь идет о национальном продукте, и стимулировать развитие экономики услуг.

Есть еще один способ повышения энергоэффективности, который, однако, не является очень хорошим – уменьшить количество населения.

— Звучит как геноцид.

— Поэтому у нас выбрали первый путь. На самом деле мало кто из чиновников понимает, что такое энергоэффективность. Отождествляют с энергосбережением или же переходом на альтернативные источники энергии. Мол, давайте откажемся от газа, перейдем на ветер.

— Или же давайте монетизируем субсидии, о чем президент уже заявил.

— Это никакого отношения к повышению энергоэффективности не имеет. Даже в законе о Фонде энергоэффективности не расписывают, что такое эта энергоэффективность. И в этом проблема.

Несколько лет назад очень популярными были нанотехнологии – изменение свойств материалов на молекулярном уровне. Если на Западе речь шла о рекомбинации атомов, то у нас в одно мгновение появился «нанобетон», «наноноски». Нонсенс. Так же и с энергоэффективностью.

В странах Западной Европы повышение энергоэффективности происходит одновременно с увеличением количества потребленной энергии. Поэтому, перед тем как говорить, что мы должны делать, стоит хоть со сроками четко определиться. Пока этого не было сделано.

— Как Закон о фонде энергоэффективности изменит жизнь украинцев?

— Этот, и другие принятые законы, направлен на обязательства застройщиков сертифицировать каждое здание, которое они будут строить после начала действия закона. Это позволит потребителям выбирать тот вид здания, который будет достаточно эффективным с точки зрения использования энергии – хорошо утепленным, со счетчиками, изоляцией и тому подобное.

Также будут выделяться деньги на термомодернизацию всех государственных и коммунальных зданий. Однако четких механизмов использования этих средств пока что нет. И это большой недостаток. Обычно такие законы необходимо принимать в комплексе с сопровождающими подзаконными актами, где расписываются все механизмы и инструменты.

— Как было озвучено на официальном уровне, открытие рынка энергоэффективных услуг «позволит создать 75 тысяч новых рабочих мест и получать до 5 млрд грн налоговых поступлений ежегодно». Это так?

— Это как с введением системы ProZorro. Там также называли «конкретные цифры». Однако все суммы были оценочными – сколько собирались украсть. Так и с ожидаемыми доходами в 5 млрд грн. Это не расчеты, а оценки. В этом и разница.

Беспокоит также тот факт, что государство дезертировало из сферы ответственности перед гражданами, которые приватизировали квартиры в многоэтажках.

Деньги, которые будут аккумулироваться в Фонде энергоэффективности, не будут выделяться на дома, которые уже построены. То есть капитальный ремонт, термомодернизацию или любые другие работы по дому будет осуществлять не государство, а владельцы квартир за свой счет.

— Украина за последние несколько лет существенно сократила потребление газа. Это можно расценивать как существенный шаг вперед?

— У нас действительно есть большое количество энергии, которую мы нерационально используем. По газоемкости украинской экономики не так давно на порядок уступали даже Польше, когда потребляли 70 млрд куб. м газа. Сейчас Украина потребляет вдвое меньше – 33 млрд куб. м газа. Хоть к Польши показатель — 14 млрд куб. м газа, при этом она имеет ВВП намного выше, чем Украина.

— Почему не можем достичь такой же эффективности, как наши соседи? Что мешает?

— Корнем проблемы нерационального использования энергетических ресурсов является ошибочная идеология торфообразования, существующая в Украине. Она сформировалась еще в советские времена. Тогда государство субсидировало население, потому что имело такую возможность. Сейчас так уже не получается. Участникам рынка предложили тарифы, которые формируются по схеме «затраты компаний, которые предоставляют соответствующие услуги, плюс маржа этих компаний».

Иначе говоря, чем выше затраты компаний, предоставляющих энергетические ресурсы и услуги, тем выше  тарифы.

В Украине, несмотря на существование НКРЭКУ, нет независимого арбитра, который бы следил за соблюдением интересов конечных потребителей.

Тарифную идеологию необходимо изменить на стимулирующую формулу – сокращение затрат у производителей, поставщиков услуг и уменьшение потребления энергии у конечных потребителей.

Ведь система «затраты плюс» поддерживается идеологией субсидий. Они разрушают любые желания поставщиков сокращать затраты. Несмотря на все, государство даст им средства (субсидии перечисляют производителям и поставщикам энергетических услуг, а не потребителям). Чем выше будут их затраты, тем выше тарифы, а соответственно – больше получат субсидий от государства.

С другой стороны, эти субсидии никак не стимулируют к экономии со стороны граждан. 44% домохозяйств в Украине получают субсидии. Понятно, что никто не будет экономить, потому что большую часть, хоть и не напрямую, компенсирует государство.

— Кого устраивает такая ситуация?

— Энергетических монополистов. Сколько бы они затрат ни закладывали в тариф, все равно затраты им компенсируют – или из бюджета, или из кармана потребителей, которые будут вынуждены платить больше, потому что альтернативы у них нет.

В Украине отсутствует розничный рынок электрической энергии, газа, тепловой энергии. Для того чтобы эти рынки заработали, нужно принять соответствующие законы. Их не принимают. Так что пока потребитель не может выбрать между поставщиками, которые предоставляют лучшие услуги.

— Монетизация субсидий, по словам руководителей государства, будет заключаться в том, что люди будут получать напрямую часть средств, которые сегодня государство выделяет на субсидии. Это так?

— Нет. Такого не будет. Это все предусмотрено только на словах. Планы выдаются за достижения, что, собственно, и беспокоит. Ведь не были разработаны механизмы реализации этой идеи. Речь идет, скорее, о перспективе 2-4 лет. И это при условии, если уже сейчас начнется реализация нужных законов, которые в первую очередь введут рынки по всем направлениям.

На сегодняшний день субсидии выдаются не в монетарной форме. Это минус. Деньги должны идти за потребителем, а у нас они идут за производителем. При этом никто не спрашивает у людей, хотят ли они финансировать олигархов, которые сейчас пытаются вложить в тарифы что угодно, ссылаясь на европейский опыт.

— О каком именно опыте идет речь?

— На газовом рынке, электроэнергетическом, тепловой генерации хотят ввести «плату за мощность». Действительно, в Европе компании за свой счет строят новые газопроводы, линии электропередачи, трубопроводы и тому подобное. После свершения работ вполне понятно, что требуют от потребителей компенсировать часть затрат. В результате каждый потребитель платит две части – за потребленные услуги плюс компенсирует фиксированную часть перечисленных выше затрат.

У нас же другая ситуация. Все инфраструктурные объекты в энергетической отрасли были построены в советское время. Наши родители и мы с вами уже давно все это оплатили. И когда кто-то из руководства какого облгаза начинает рассказывать, что нужно платить за мощность, которая была создана не ими — это абсурд. Почему какому-то дядечке, который получает ежемесячно зарплату в 1 млн грн, мы должны еще и отдавать наши деньги?

— Украина планирует увеличить долю поставок американского ядерного топлива до 55%. Является ли это залогом укрепления энергетической безопасности?

— Никто не может четко сформулировать, что такое «обеспечение энергетической безопасности». Это проблема. Звучит красиво, но тем, кто не в курсе, начинают говорить об американском угле и так далее в таком же стиле.

На самом деле можно и нужно говорить об энергетической самодостаточности. Это означает, что у нас должно производиться достаточно большое количество энергоносителей, чтобы мы могли за собственный счет обеспечить все свои потребности.

Или же можем производить избыток ресурсов одного вида, чтобы его продавать. На полученные средства будем покупать то, чего нам не хватает. Вот это и есть самодостаточность.

Существуют определенные принципы энергетической безопасности. Один из них заключается в том, что каждая страна должна получать не более 30% энергоносителя одного вида по одному маршруту от одного поставщика. Цель — чтобы не было чрезмерной зависимости.

Когда Германия или Австрия поддерживают строительство газопровода «Северный поток-2», они тем самым диверсифицируют маршруты поставок газа на свою территорию. Обеспечивают принцип энергетической безопасности для себя.

Украина также должна реализовать эти принципы для себя – по каждому из направлений в комплексе.

Ежегодное получение 25 тепловыделяющих сборок, произведенных американской компанией Westinghouse, не будет означать, что обеспечим энергетическую безопасность Украины. Ведь будем так же зависимы, только от другого поставщика.

Если речь идет о ядерном топливе, то нам нужен хотя бы еще один поставщик. Пока что такой возможности нет.

— Есть ли все-таки на сегодняшний день зависимость от российских энергоресурсов?

— Существует понятие политической целесообразности. Сегодня целесообразно не иметь никаких дел с российскими компаниями. И это трактуется как повышение энергетической независимости. Это не так.

Сейчас на 15 украинских реакторах работает 95% тепловыделяющих сборок российской компании ТВЭЛ (производитель ядерного топлива, производственный холдинг, входящий в состав топливного дивизиона Государственной корпорации «Росатом» — ред.). Только 5% сборок — шведского филиала Westinghouse.

Поэтому, когда говорят, что мы отказались от российского топлива, это неправда.

Всего этих сборок в Украине работает несколько тысяч. Ежегодно нужно менять около 25 штук. Из них половину мы берем у Westinghouse, остальное продолжаем закупать в РФ. Только это не озвучивается.

Кроме того, у нас не все реакторы адаптированы под американские сборки. Так что придется вкладывать огромные средства, чтобы каждый год переоборудовать очередной энергетический блок хотя бы под совместное использование американских и российских сборников.

— Энергетика – это не только вопрос экономики, но и один из весомых политических методов давления в противостоянии Украины с Россией. Насколько тут велики риски?

— В энергетической стратегии РФ до 2030 года указано, что нефть и газ являются средствами политического влияния. Поэтому нет никаких оснований считать, что РФ откажется от реализации этого принципа.

Украина до сих пор получает половину сборок от РФ, более 30% нефтепродуктов — также из России. 70% потребляемого газа получаем в режиме реэкспорта. То есть это газ, который европейские компании покупают у «Газпрома» и перепродают нам.

Есть еще вопрос угля. Неизвестно, сколько именно угля поставляется из РФ. Эта информация не обнародуется. Здесь всем управляет ДТЭК (энергетическое подразделение System Capital Management, крупнейшей бизнес-группы Украины, которая является вертикальной интеграцией предприятий, создающих производственную цепочку от добычи и обогащения угля до генерации и дистрибуции электроэнергии – ред.). Поставляют уголь из собственных шахт в Ростовской области или где-то на Донбассе. Прямо или косвенно, но мы все равно энергетически зависим от РФ.

— Реально ли изменить такое положение вещей?

— Нужно просто последовательно реализовывать политику диверсификации. То есть обеспечивать собственную энергетическую самодостаточность. Речь идет о наращивании собственных энергоносителей – добывать газ, нефть, уголь, развивать новейшие технологии преобразования энергии.

Плюс – более рационально использовать энергию. Главное — не впадать крайности, а постепенно выполнять ключевые пункты, которые записаны в проекте Энергетической стратегии до 2025 года. Этот документ никак не могут принять. Хоть в нем все принципы четко определены.

Романия Горбач