Донбасс Путину не нужен. Это же чемодан без ручки. Ему достаточно Крыма — Лихолит

— Как так случилось, что после передовой оказались на скамье подсудимых?

— Это давняя история. И начинается она с экс-комбата «Айдара» Сергея Мельничука. Еще в прошлом году его обвиняли в формировании незаконной группировки, похищении машин, документов, людей. Сейчас такие же статьи инкриминируют мне. Народный депутат Мельничук (член Радикальной партии Олега Ляшко — ред.) думает, как ему отбелиться. Потому что есть от чего. Все перевернулось. Те ребята, которые со мной воевали, уже не герои, они — мародеры. А я — командир незаконного вооруженного формирования под названием «Айдар».

Получается, что мы незаконно умирали на поле боя? Честно говоря, не думал на войне о законности. Надо было хоронить погибших и хоть во что-то одеть солдат. В 2014 году  Минобороны об этом не беспокоилось. Можете любого айдаровца спросить — если бы не волонтеры, то было бы очень плохо. По мановению палочки Мельничука моя команда попадает в тюрьмы, а его люди оттуда выходят. Видимо, там «наверху» ему сказали: подумай, кто вместо твоих ребят займет эти статьи.

— Расскажите о Сергее Мельничуке. Что он за человек?

— Буду откровенным. У Мельничука есть  жадность к деньгам и к власти. Здесь у него Сергей Левочкин (экс-председатель Администрации президента Украины – ред.) играет первую роль. Мне вот ребята сейчас говорят — ваш лысый замахал. Это они о Мельничуке. Рассказывают, что ездит везде, раздает деньги. Вопрос — а откуда у народного депутата такие ресурсы?

Слышал, что он вознаграждает всех: прокуратуру, полицию, судей. Имеет даже свой благотворительный фонд. Вот скажите, как народный депутат может присутствовать на допросах ребят и заставлять их давать против меня показания? У моих бойцов один вопрос — что же мы можем на Батю написать? Тот им показывает — вот это и это подпишите, и дело сделано. У меня в руках толстенное дело — 200 страниц. Все сфабриковано. Читаешь эти показания, и на голову не лезет — какие-то байки.

— Как и Мельничук, вы в свое время также баллотировались в нардепы, но проиграли. Захотелось большой политики?

— Меня ребята из строя выпихнули баллотироваться. Даже есть 350 подписей за это. Пошел по мажоритарке. И тут на моем округе попался Александр Онищенко (украинский политик, бизнесмен, в 2016-м бежал из Украины – ред.). Он тогда сказал моему помощнику, который, кстати, был полковником в отставке: «Если бы ты (Лихолит – ред.) не явился на моем участке, я бы так не потратился. Ранее тратил полтора миллиона долларов на выборы, а из-за тебя пришлось выложить 3 миллиона».

Лично общался с Онищенко. Хотел узнать, кто же нам тогда поджег две машины. Это меня крайне затронуло, потому что машины были из боевых. За собственные деньги покрасили их. Тогда Онищенко честно признался, что поджог — не его рук дело.

— Не по зубам было тягаться с регионалами?

— Действительно, у меня не было таких огромных финансовых ресурсов. Друзья в Киеве помогли баннеры заказать. А долларов как никогда не имел, так и не имею.

— У вас сформировалось прочное депутатское лобби в парламенте. Какая тут цена вопроса?

— Ни у кого не просил помощи. Депутаты меня знали давно. С Ляшко виделся еще на передовой, когда освободили г. Счастье. Сначала Олег перепутал — думал, что это я командир батальона. Ведь Батей зовут только командира. Он попросил публично прощения у всего народа Украины, что завел в свои ряды тушку (Мельничука, — ред.).

Мельничук сердился, что его не называют «Батя». Я же не виноват, что бойцы еще с Майдана так меня назвали. Оттуда же 9 мая 2014 все вместе пошли на передовую в Луганск — 150 человек. Мельничук тогда собрал 20 человек. Когда приехали тремя автобусами — очень обрадовался, ведь он боеприпасы заказал, а вот людей не было. Не знаю, кто ему помогал, но нас ждало уже 4 КамАЗа оружия.

— На каком этапе сегодня следствие по вашему делу?

— На протяжении последних двух месяцев меня ни разу не вызывали на допрос. Никаких очных ставок. Единственный раз вызвали поговорить без протокола. Мол, давайте на кого-то будем думать. Предлагали написать на кого-то «историю».

На допрос вызвал следователь по моему уголовному делу Иван Витеев по подписи главного военного прокурора Украины Анатолия Матиоса. Все, что они мне рассказывают, сказки. Требую очной ставки. Следователь объясняет, что с целью безопасности не могут показать тех людей, которые меня обвиняют в преступлениях. Я их не убью. Но понимают, что такое очная ставка, правды не скроешь.

Непонятно, а кто ответит за Илловайск, Дебальцево? Луценко обещал громкие дела — где они? У нас в Харькове тоже есть закрытые суды по группе Зинченко (Сергей Зинченко — экс-беркутовец, вместе с другими бойцами обвиняется в расстреле 39 майдановцев 20 февраля 2014 на улице Институтской, — ред.). Там такие же статьи приписывают ребятам как и мне. Уже два года сидят. Спрашиваю у следователя: кто из нас главный преступник — я, Зинченко, Радченко (Роман Радченко, боец «Айдара», позывной «Рубеж». В июле 2016 был задержан Главной военной прокуратурой, — ред)? Всех штампуют под одну копирку.

В «преступлениях» меня обвиняет сепаратист — мэр Северодонецка Валентин Казаков. Еще по делу проходит Евгений Шогин. Он на фотографиях в Крыму стоит с казаками и с колорадским лентой. Спрашиваю у генпрокуратуры — как вы своих свидетелей проверяете? Или еще один персонаж — Руслан Арсаев дал показания против меня. Он вообще в международном розыске находится. 

— Айдаровцев обвиняют в жестоком обращении с пленными.

— Когда мы формировали батальон «Айдар», к нам шли многие с уголовным прошлым. У кого-то тяжкие уголовные преступления. Были разные люди. Не защищаю мародеров и насильников.

У каждого человека, который берет в руки оружие, поднимается дух. Чувствуешь себя великаном. Главное, чтобы этот дух не затмил разум.

При советской армии у нас были замполиты. В рядах украинской армии это отошло на задний план. Зато появился офицер-воспитатель. В армии не было патриотического духа, и что самое важное — никто тем ребятам, которых отправили воевать на Донбасс, не объяснил, что в период АТО разрешено делать солдату, а что нет. АТО объявили, а закон, который бы все это регулировал, опоздал. Поэтому сегодня имеем 10 тыс. уголовных дел против военных. 1 440 уже сидят в тюрьме.

— Но незнание закона не освобождает от ответственности.

— В том и то дело, что нормального закона о АТО у нас нет. Согласно украинскому законодательству, в АТО бороться с террористами и сепаратистами на передовой линии могут только СБУ и МВД. Там четко прописано, как военный должен вести себя в военных конфликтах. Почему о ВСУ забыли, о капитанах и военных медиках  тоже забыли, о добровольцах — ни слова.

В законодательстве необходимо прописать, что все эти военные структуры тоже являются активными борцами с терроризмом и внешним врагом, и на них распространяется такое же действие закона. Тогда Матиос за голову взялся. Ведь большинство уголовных дел против наших ребят просто бы посыпались.

— Почему парламент не вносит поправки в «военное» законодательство?

— Матиосу государство дало право издеваться над добровольцами, как ему заблагорассудится. Создается впечатление, что нас подводят к тому, чтобы по обе стороны баррикад посадили много людей. А тогда дадут амнистию — и все хорошие: и сепаратисты, и участники АТО.

В первых Минских соглашениях было одно условие — забрать добробаты с первой линии. «Айдар» — это 24 отдельный штормовой батальон, со своей печатью и кодом. На сегодняшний день добробаты — это УНСО и «Правый сектор». Они ни в какие структуры не входят. И, с одной стороны, это очень опасно. Ведь если бойцы погибают или получают ранения в бою, то государство им ничем не поможет. Воюют незаконно.

Сегодня половина экс-ПС под командованием Дмитрия Яроша уже вошла под СБУ. Надеюсь, остальные тоже одумается.

— В какой точке сегодня украино-российский конфликт?

— Обидно признавать, но нас сливают. Все подводится под Путина. А потом скажут всем — давайте найдем общий язык с сепаратистами.

«Айдар» брал в плен сепаратистов. У них доверху забиты головы тем, что они борются против олигархов. Вопрос — а зачем им тогда российские войска? Когда мы боролись против олигархов, то выходили на Майдан. Не просили у Путина помощи. Теперь пусть эти сепаратисты пожинают свои плоды.

Поймите наконец — Донбасс Путину не нужен. Это же чемодан без ручки. Ему достаточно Крыма.

Добробатов (с передовой, — ред) убрали, но наша Военная прокуратура исполняет роль России — уничтожает патриотическое движение. Не дай Бог, начнутся еще какие-то боевые действия. Никто же не дурак — кто пойдет воевать, если видят, что даже патриотов сажают за решетку.

Я из маленького городка. Меня все там знают. Воевал 3 года на Донбассе. Был для всех героем. Сейчас в их глазах — мародер, бандит. Представьте, как это влияет на мою семью. После такой грязи тяжело отмываться и биться о грудь, доказывая, что ты не преступник.

Надо мной смеются. Мол, смотри за кого воевал. Но я знаю, что боролся за свою землю, государство, женщину, ребенка, родителей. Украинцы рождаются с геном свободы. Ни у одной другой нации такого нет.

Романия Горбач

(Завершение разговора с Валентином Лихолитом читайте 11 сентября)