Марк Фейгин об украинских политзаключенных и сумбурной Савченко

О деле Романа Сущенко

Дело Сущенко содержит гостайну. На этом основании, в связи с обвинением по статье 276 УК РФ — шпионаж, его дело закрытое. В суде будут принимать участие только участники процесса.

Из того, что могу сообщить без деталей, которые запрещено обнародовать, вся фабула дела – отношения двух человек. Один из них — главный свидетель обвинения, военнослужащий, второй – собственно Роман Сущенко, журналист. Разговаривали они в основном о вторжении России в Украину. Грань между тем, что считает следствие шпионажем, и тем, что мы считаем журналистским расследованием, очень зыбкая. Мой подзащитный не дает показаний, фактически никак не участвует в деле. Считаю, что это не подпадает под действие объективной стороны, статьи 276. Следствие считает по-другому. Но, по-моему, для всех очевиден политический заказ этого дела, потому что Роман Сущенко благополучно проживал шесть лет в Париже, будучи корреспондентом агентства Укринформ. Зачем ему надо было заниматься шпионажем, ездить в Россию. Вот из этих двух его поездок сложилось большое уголовное дело на 10 томов, что якобы он пытался узнать информацию относительно национальной безопасности Российской Федерации.

В России Сущенко останавливался у родственников. Он не отрицает, что общался с этим человеком. Знал его 25 лет. Тот работал на ФСБ. В основу дела легли его показания и аудио- и видеозаписи, которые были сделаны в ходе оперативных мероприятий.

Об обмене политзаключенных

Роман Сущенко точно не может попасть в списки на обмен. Россия не признает, что те украинские граждане, которые находятся под судом и следствием в Российской Федерации, подпадают под действие норм Минского соглашения, где говорится о заложниках. Это принципиальная позиция, потому что Россия не считает себя участником этих соглашений, лишь гарантом и посредником. Поэтому тех, кого в международной классификации считают политзаключенными, Россия таковыми не признает – политзаключенных в России нет, как и политических дел. В этом смысле что Сущенко, что любой укравший сайку в булочной – это одни и те же криминальные лица.

Путин на пресс-конференции говорил об обмене тех, кто находится на Донбассе и, с другой стороны, в Киеве. Причем Россия занимает очень странную позицию: она считает, что российские граждане, попавшие в плен на Донбассе, должны подпадать под действие Минских соглашений. Видим, что отдельных лиц уже освобождают и российских граждан, которые в этот обмен должны быть включены. А почему-то по отношению к украинским гражданам, которые в России привлечены к ответственности, эта логика не позволяет включить их в обмен. Это один из камней преткновения между Россией и Украиной в переговорах в Трехсторонней контактной группе в Минске. Поэтому Роман не будет освобожден по Минским соглашениям, как и Олег Сенцов, и любой другой из украинских политзаключенных. По договоренности относительно того, что 76 людей должны вернуться в Украину, а 304 – на территорию ОРДЛО, точно не скажу. Все-таки обмен будет напрямую на каких-то лиц. В частности, военнослужащего Агеева, которого в Старобельске судят. Это контрактник ГРУ, который попал в плен на Донбассе.

Многие адвокаты говорят, что обменять гораздо легче, если все это делать тихо, а не злить Путина. Пусть они покажут примеры, кого они обменяли таким образом. По Сенцову так начиналась ситуация. И что? Сенцов уже четыре года находится в заключении. Моя методология другая. Конечно, это не действует в отношении всех. Есть дела, в которых очень сложно привлечь публичное внимание к тому или иному человеку. Кто сейчас знает в Украине про украинского гражданина Сергея Литвинова? Его осудили в РФ за разбой.

Есть люди, которых можно, пользуюсь этой методологией, спасти. Не выиграть суд, не добиться освобождения, а именно спасти. Да, за счет политического давления, за счет переговоров и т.д. Насчет кого-то это сделать невозможно. Мой опыт — это не только Ильми Умеров, которого обменяли на российских оперативников ФСБ, и не только Надежда Савченко. Используя свой метод публичной защиты, я гораздо более эффективен. Мы называем это политической адвокатурой. По-тихому можно и 20 лет отсидеть. Это тоже будет считаться, что освободили.

О сумбурной Надежде Савченко

С Савченко мы разругались в начале июля, потому что я считал, что она делает очень странные заявления. Ко мне не было претензий до момента, пока она не вышла из тюрьмы 25 мая 2016 года. То, что она избрала как политик тактику сотрудничества с оккупированными Донецком и Луганском, ездить в Минск на встречи с этими так называемыми лидерами марионеточных республик – неправильно.

Видим судьбу Игоря Плотницкого. Его смахнули со стола, и все, нет его. Я оказался прав – нужно надавить на Москву и требовать решения проблемы украинских политзаключенных и заложников. Она занялась политикой. Ее поступки пусть оценивают украинские граждане. Они могут голосовать или не голосовать за нее на будущих выборах в парламент. А отношение к ней как к моей бывшей подзащитной я не изменил. Не считаю, что Савченко агент. Она реально голодала. Не стоит навешивать на нее лишних собак. Она и без нашей помощи навесит. Импульсивный характер и политическая неразборчивость ей навредили.

Савченко человек сумбурный, а у таких людей расчет на последнем месте находится. Она не в состоянии рассчитывать на много ходов вперед. Ее импульсивность ей мешает. В политике вообще холодный расчет гораздо больше помогает добиться результата. Люди, которые обладают таким расчетом, и мы таких в украинской политике видим, множат количество союзников, а не количество врагов. У Савченко это не получилось.

Комментировать дело внутренней украинской политики — вещь неблагодарная, особенно мне, россиянину. Желаю Надежде Савченко хорошего, но считаю, что в части, касающейся украинских заключенных, она заняла совершенно неверную позицию. То, что она делает, совсем не способствует их освобождению.

Обвинять украинскую власть в том, что она ничего не делает для освобождения украинских заключенных, абсолютно неверно по существу. Это не так. Выбрать в качестве главной мишени именно Банковую, а не Кремль — это тоже ошибка, потому что затеяла это все Москва. И войну затеяла она, и Крым она откусила. Мне кажется, искать оправдание для сепаратистов – вещь неблагодарная и неправильная.