Новые Фолкленды: во что выльется британо-испанский спор за Гибралтар

Politeka разбиралась, какова предыстория конфликта, как подобные проблемы решались в прошлом и не выльется ли дипломатическая перепалка в нечто большее.

Рост напряженности

Не прошло и недели с момента официального запуска процедуры Brexit, как Испания и Великобритания оказались на пороге дипломатической войны. Стороны столкнулись из-за Гибралтара, имеющего статус заморской территории Соединенного Королевства.

31 марта президент Евросовета Дональд Туск и глава правительства председательствующей сейчас в Европейском Союзе Мальты Джозеф Мускат представили черновую версию основных принципов ЕС на переговорах по Brexit. Из 26 пунктов особое возмущение официального Лондона вызвал пункт о статусе Гибралтара.

«После выхода Великобритании из Евросоюза никакое соглашение между Британией и ЕС не может применяться на территории Гибралтара без отдельных договоренностей между Испанией и Британией», — отмечается в проекте документа.

Инициатором такого положения выступил премьер-министр Испании Мариано Рахой, очевидно, намереваясь таким образом под шумок Brexit тихонько установить двойное управление (если не аннексировать) над полуостровком, который многие в Мадриде продолжают считать исконно испанской территорией.

Неудивительно, что подобные идеи были восприняты на Туманном Альбионе как вмешательство во внутренние дела и посягательство на территориальную целостность. Министр иностранных дел Соединенного Королевства Борис Джонсон заявил, что его страна «твердо, как скала, останется приверженной поддержке Гибралтара». А глава британского оборонного ведомства Майкл Фэллон высказался еще жестче, призвав защитить Гибралтар «любыми способами», фактически остановившись в шаге от угрозы военного конфликта.

Дальше всех пошел лидер Консервативной партии в 2003-2005 гг.  Майкл Ховард.

«Абсолютно уверен, что премьер-министр Тереза Мэй сделает ровно то же, что сделала 35 лет назад ее предшественница Маргарет Тэтчер, чтобы защитить свободу другой небольшой британской коммуны от другой испаноязычной страны», — заявил политик в день 35-й годовщины начала Фолклендской войны между Британией и Аргентиной.

Само собой разумеется, в дискуссию активно включились британские медиа и военные эксперты. The Telergaph сделала сравнительный анализ численности военно-морских сил двух стран и пришла к выводу, что даже подвергшийся сокращениям флот Ее Величества «все еще может нанести ущерб Испании». Газета The Sun в аналогичном материале рассказала читателям о ракетах Exocet, использовавшихся во время британо-аргентинского конфликта.

Премьер-министр самого Гибралтара Фабиан Пикардо раскритиковал позицию Мадрида и Брюсселя, заявив, что территория не желает быть «разменной монетой» в процессе Brexit.

«Евросоюз ведет себя как муж-рогоносец, который использует детей в своих интересах», — отметил Пикардо.

Встретившись с такой реакцией, в Мадриде решили сделать вид, что ничего, в общем, не происходит. Глава испанского МИД Альфонсо Дастис призвал британцев «успокоиться» и вернуться к конструктивному диалогу.

«Исторические аналогии, вроде Фолклендов, не вписываются в контекст. Мы немного удивлены тону поступающих из Британии комментариев, учитывая известное самообладание англичан», — сказал он.

Разрядить обстановку попыталась премьер-министр Соединенного Королевства Тереза Мэй, которая перевела в шутку предположение Ховарда об отправке войск в Гибралтар. По ее словам, речь может идти только о затяжном споре. Вместе с тем глава Кабинета Ее Величества заверила премьер-министра Гибралтара Фабиана Пикардо в намерении защищать территорию от иностранных посягательств. То же самое Тереза Мэй сказала и президенту Евросовета Дональду Туску.

Суверенитет над Гибралтаром не будет предметом обсуждения при переговорах по Brexit, — сообщила она.

В то же время представитель британского премьера подчеркнул, что Лондон намерен подождать с официальными комментариями до утверждения окончательной переговорной позиции Евросоюза после саммита 29 апреля.

Тем не менее кто-то в Мадриде решил немного поиграть мускулами в лучших российских традициях. 5 апреля испанский патрульный корабль «Инфанта Кристина» вошел в территориальные воды Гибралтара, пройдя на расстоянии одной морской мили от побережья. Королевский флот Британии был вынужден отреагировать, отправив для сопровождения свой патрульный корабль.

Скала преткновения

Гибралтар представляет собой уходящую в море скалу с небольшой прилежащей территорией (менее 7 кв. км), соединенной узким перешейком с Пиренейским полуостровом.

Население колонии составляет чуть более 30 тысяч человек, причем доминирующая этническая группа отсутствует: полуостров практически в равных пропорциях населяют англичане, испанцы и итальянцы. Чуть меньше португальцев, марокканцев, мальтийцев, евреев, индийцев и французов. Хотя официальный язык – английский, все разговаривают на янито – английско-андалузском суржике с сильным влиянием языков других народностей.

В экономике Гибралтара доминирует сфера услуг: туризм, банковская сфера, финансы, игровой бизнес, ремонт и заправка кораблей. Льготная система налогообложения (корпоративный налог здесь составляет всего 10%) превратила страну в «налоговую гавань» и позволяет активно развиваться офшорному бизнесу. При этом ВВП на душу населения – один из самых высоких в мире и составляет около $64 тыс. Для сравнения, в материковой Британии этот показатель составляет чуть более $42 тыс., а в Испании – менее $27 тыс. При этом интегрированный, как и все Соединенное Королевство, в Евросоюз Гибралтар оказывает мощное положительное воздействие на близлежащий испанский район Кампо-де-Гибралтар, из которого на «скалу» каждый день через границу приезжает более 12 тысяч работников.

Жителей самого Гибралтара положение «и в Британии, и в Европе» очень даже устраивает. Во время референдума 1967 года 99,6% жителей не пожелали переходить под контроль Испании. На плебисците 2002 года гибралтарцы подтвердили свой выбор — 98,5% голосующих отвергли компромиссный план Лондона по введению совместного британо-испанского управления полуостровом.

В то же время на прошлогоднем референдуме касательно Brexit 96% избирателей, при явке 84%, проголосовали за сохранение Гибралтара в составе Евросоюза.

Английский замок от Средиземного моря

Необходимо отметить, что принадлежность Гибралтара уже более трех столетий является предметом споров между Лондоном и Мадридом. В 1704 году, в ходе Войны за испанское наследство, скала была захвачена английской эскадрой под командованием адмирала Джорджа Рука.

В 1713 году переход полуострова под британскую юрисдикцию был закреплен Утрехтским мирным договором. Позже испанцы пытались неоднократно отвоевать скалу: в 1727 году – самостоятельно, а во время англо-французской войны 1779-1783 гг. – в союзе с французами. Все попытки были безуспешными.

С началом наполеоновских войн Гибралтар играл роль британского замка, контролирующего вход в Средиземное море, и одновременно базы, откуда можно маневрировать по всему средиземноморскому бассейну. Именно контроль над Гибралтаром обеспечил триумф английского флотоводца Горацио Нельсона в битвах при Абукире в 1798 году, обусловившей крах египетской экспедиции Наполеона, и в Трафальгарском сражении 1805 года.

В 1940 году диктатор Испании Франциско Франко отверг предложение Гитлера захватить полуостров, не желая нарушать нейтралитет и вступать во Вторую мировую войну. Но это не помешало тому же Франко с 1967 по 1975 годы проводить экономическую блокаду скалы. С момента присоединения Соединенного Королевства к ЕС споры поутихли. Теперь мы наблюдаем, как они разгораются вновь.

Гравелин и Фолкленды

Впрочем, исторически отношения Лондона и Мадрида редко когда были безоблачными. Своей кульминации напряженность достигла еще в конце XVI века, когда экономическая, колониальная и военная супердержава того времени – Испанская империя Габсбургов – попыталась заблокировать становление Англии как морской державы и региональной силы.

Летом 1588 года испанская «Непобедимая армада» потерпела сокрушительное поражение в битве при Гравелине, что навсегда вывело Испанию из разряда мировых держав и в то же время ознаменовало более чем трехсотлетнюю эпоху доминирования английского флота на морях и океанах.

Стоит подробнее остановиться и на войне за Фолклендские острова 1982 года, к опыту которой апеллировал Майкл Ховард. В апреле 1982 года аргентинская военная хунта под руководством генерала Леопольдо Гальтиери аннексировала еще одно заморское владение британской короны – острова находящегося рядом с Аргентиной Фолклендского архипелага. Аргентинцы были уверенны в полной безнаказанности: после практически двух десятков лет пребывания у британского руля так называемых «старых лейбористов», строивших на Туманном Альбионе самый откровенный социализм, экономика страны пребывала в плачевном состоянии. В еще худшем состоянии пребывали армия и некогда непобедимый флот Соединенного Королевства, которые пацифистки и «антиимпериалистически» настроенные социалисты просто сокращали «за ненужностью» (к тому же практически все деньги в их прекрасном государстве всеобщего благоденствия уходили на соцобеспечение).

Население, значительная часть которого привыкла сидеть на продовольственных карточках, не особо хотело воевать, а главной чертой внешней политики некогда великой империи стала беззубость и бесконечные извинения официального Лондона за «ужасное колониальное прошлое». Радикальные реформы, начатые всего год назад новым премьер-министром Маргарет Тэтчер, еще не успели дать плоды, а до восстановления обороноспособности страны к 1982 году у «Железной леди» банально не дошли руки.

Тем не менее правительство Тэтчер нашло в себе силы с достоинством ответить на вызов, брошенный на другом конце света. В кратчайшие сроки британцы собрали все, что у них было, и отправили за многие тысячи километров, к берегам Аргентины. Непоколебимая позиция премьера всколыхнула и мобилизовала всю нацию, живущую до этого в зоне комфорта. Неоценимую помощь в базировании и логистике британцам оказали Соединенные Штаты во главе с президентом Рейганом и Чили, возглавляемая генералом Пиночетом (к слову — так бывает всегда: если ты решителен и умеешь занять позицию, союзники всегда найдутся). Результат – за полтора месяца активных боевых действий аргентинские войска были разбиты и капитулировали, а Великобритания заявила о своем возвращении в высшую лигу мировой политики.

Разумеется, нынешняя ситуация вокруг Гибралтара принципиально отличается и от событий 450-летней давности, и от раскладов времен Фолклендской войны. Страны Западной Европы привыкли жить в мире, у коллективного Запада сейчас общие враги и идентичные угрозы. И Испания, и Великобритания – члены НАТО и союзники Вашингтона. И в Лондоне, и в Мадриде у руля – трезвомыслящие и ответственные политики (к тому же и там, и там – консерваторы). И любой переход от дипломатического противостояния к горячей фазе конфликта по состоянию на сейчас решительно немыслим.

Тем не менее история знает немало примеров, когда конфликты возникали абсолютно на пустом месте. Так, Первая мировая война началась в одночасье, после десятилетий беспрецедентного научного прогресса, глобализационных процессов и стабильного экономического роста. И полезли в нее отнюдь не тоталитарные деспотии, а устойчивые демократические республики и просвещенные монархии. В наше время события развиваются куда быстрее. И об этом нужно помнить всем, кто озабочен тем, что они считают поисками исторической справедливости. Ведь никакой условный «Гибралтарнаш» не стоит того, чтобы раскалывать единство цивилизованного мира, провоцировать недоверие и сеять нестабильность. Ее в последнее время и так стало чересчур много.

Максим Викулов