Юрий Бутусов о молодой политической системе и архаичной неприкосновенности (видео)

— Вот я смотрю на надпись на вашей футболке «Смерть русским оккупантам». Скажите, пожалуйста, Юрий, именно с этого хочу начать. Как вы видите эту смерть и разрешение конфликта на Донбассе?

— Почему за все это время, почти за три года нам не удается это сделать?

— Это не так просто. Очень много российских военных остается. То есть, это не такая простая задача для государства, потому что у нас серьезный противник.

— Вы согласны с Минскими соглашениями или видите другой сценарий этого решения?

— Минские соглашения — это формат, в котором ведутся мирные переговоры. А есть война, и она ведется по своим правилам.

— Стрелять, согласно Минского соглашениями, нельзя с обеих сторон.

— Можно. Минские соглашения ограничивают исключительно эскалацию боевых действий. То есть применение оружия калибром менее 100 мм.

— Каким образом нам остановить эту войну в ближайшее время?

— Войну можно закончить и иным образом, есть два способа: выиграть или проиграть. Проиграть не имеем права, тогда у нас остается только один путь — это победа.

— Как вы относитесь к инициативе Александра Турчинова закончить АТО и перейти к другому формату?

— Я не думаю, что это исключительно инициатива Турчинова, этот законопроект подготовлен Советом национальной безопасности и обороны, главой которого является президент Украины Петр Порошенко. Я считаю, что этот закон об интеграции — абсолютно логичный и разумный шаг. Ничего нового в нем на самом деле не содержится. Он формализует то фактическое положение вещей, которое есть.

— То есть, ничего не изменится?

— Я пока не вижу, что там могло что-то измениться.

— Александр Турчинов советует президенту, но я так и не поняла позицию президента: поддерживает ли он все это? Почему-то в Верховной Раде этот законопроект не рассмотрели.

— Существует много факторов. У нас система не слишком управляемая. Поэтому, если чего-то хочет даже президент, это не гарантия того, что это будет сделано. Законопроект внесен в Верховную Раду. Посмотрим. Мне кажется, что в интересах государства как можно скорее его принять.

— Депутаты уходят на каникулы, и вот я предлагаю вам поговорить о событиях последней недели. Самая главная тема — это снятие депутатской неприкосновенности. Как вы это можете прокомментировать, почему за две недели до летних каникул? Почему именно сейчас активизировался генпрокурор?

— Да у нас активизация власти в различных органах происходит круглый год. Сейчас генпрокурор, потому что, наверное, подошли к концу расследования по многим делам, вот их и вносят. Я какой-то такой задержки не вижу. Совпало много факторов. Поэтому эти представления направили в Верховную Раду. Я думаю, что это нормальный процесс, и у нас происходят системные процессы: работает прокуратура, НАБУ, САП. Хорошо, что мы видим результат их работы.

— Есть такое мнение, что генеральный прокурор Юрий Луценко таким образом готовится уже к президентской кампании. Согласны ли вы с такими месседжами, что Юрий Витальевич уже самостоятельный игрок?

— Возможно, но я с этим не согласен, я не вижу, чтобы сейчас были основания рассматривать Луценко, как кандидата в президенты. Мне кажется это абсолютно утопические соображения, для которых я пока не вижу никаких оснований.

— Но в кулуарах многие люди считают, что такое может быть.

— В кулуарах люди постоянно и многое говорят. Кулуары для того и созданы, чтобы, когда у них есть свободное время, ходили, общались друг с другом. Поэтому кто-то рассказывает анекдоты, а кто-то, что Луценко будет конкурентом Порошенко и кандидатом в президенты. Все можно говорить, свобода слова.

— Как вы думаете, в отношении снятия неприкосновенности с депутатов Луценко действует самостоятельно, без согласования с Банковой?

— Я не думаю, что Банковая абсолютно не в курсе этих дел. Но я думаю, что Луценко понимает, что у него есть собственная репутация, какие-то собственные принципы должны быть. Генпрокурор — это человек, который, прежде всего, выдвигает обвинения и обеспечивает наказание не только для каких-то мелких преступников, но и для нарушителей во всех слоях, даже на верхушке политики.

— Такое впечатление, что Юрий Луценко спешит, но это я делаю такие выводы со слов членов Регламентного комитета. Ведь из пяти представлений они только согласились, что доказательств достаточно на Розенблата. Что касается остальных, они говорят о том, что доказательств недостаточно и Генеральная прокуратура их просто не предоставила, такое впечатление, что они просто спешили.

— Ну, кому-то кажется, что спешили. Возможно, и не спешили, посмотрим на голосование в Раде, ведь парламент принимает решения.

— Почему Лозового и Дейдея не поддержали? Почему депутаты не проголосовали за снятие?

— У многих народных депутатов есть такая корпоративная солидарность, якобы они считают, что депутатская неприкосновенность — это возможность осуществления ими своих депутатских обязанностей. На самом деле, это устаревшая концепция, так было действительно в начале независимости, в начале развития украинской демократии. Без неприкосновенности существование парламентаризма не имело смысла.

Мне кажется, что с начала войны нет смысла в институте депутатской неприкосновенности. То есть государство меняется, общество меняется, поэтому это архаизм. А здесь у депутатов сработали корпоративные интересы и ничего больше.

На самом деле они друг за друга держатся для того, чтобы продолжать решать какие-то свои личные дела, свои отношения. Чтобы, не дай Бог, кто-то по ним не выдвинул обвинения. Мне кажется, что оснований для этого абсолютно нет, это неразумное решение парламента, которое не способствует тому, чтобы свершалось правосудие. Очень жаль, что большинство депутатов все же мелко мыслят и не смогли проанализировать эту ситуацию.

— Все говорили, что на последнюю неделю очень много вопросов надо рассмотреть — и медицинскую реформу, и пенсионную, и тот же закон об интеграции Донбасса, и образовательную реформу. Почему эти реформы блокируются?

— У нас очень молодая политическая система. Поэтому многие вопросы не решаются из-за отсутствия взаимодействия, горизонтальных связей, понимания ситуации, профессионального понимания не хватает. Поэтому у нас, к сожалению, присутствует хаос при решении общественных и государственных проблем.

— Мы, как граждане Украины, как мы можем повлиять на этот процесс? Ведь хаос не может постоянно продолжаться? Сколько уже лет мы за всем этим наблюдаем и ничего не происходит.

— Ну, не только наблюдаем. В стране революция была, война идет. Поэтому говорить о том, что люди в стране просто наблюдатели, нельзя, это не совсем корректно. Для того, чтобы создать демократические традиции, институты, которые будут работать, нужно немалое время. Есть определенные вещи, которые нужно пережить. Но вы видите, никто не останавливается. Мы сидим, обсуждаем этот вопрос, это главная тема не только у нас, но и во многих других СМИ.

— Вы сами упомянули, что у нас действительно война, у нас непростая ситуация в Украине, а депутаты дорабатывают последнюю неделю, уходят на летние каникулы до осени. Имеют ли они право идти на эти каникулы, каким образом все это дальше будет происходить?

— Какие вопросы, почему депутаты не могут уйти на каникулы? Мне кажется, что они, как обычные люди, имеют право отдыхать. И я не вижу, чтобы они там недорабатывали. Мне кажется, что это нормальная ситуация. Дай Бог, пусть лучше подготовятся, потому что законопроекты должны быть качественными, и они должны общаться с избирателями. Все нормально.

— Я хотела еще с вами поговорить о такой важной теме: границы Европы для нас открыты, а вот дешевых билетов нам пока не видать. Компания Ryanair сообщила, что пока не планирует возвращаться к переговорам по Украине. По словам Владимира Омеляна, премьер-министр поручил ему восстановить переговоры с Ryanair и подписать договор с этой компанией. Как вы думаете, удастся ли договориться?

— Я, честно говоря, далек от этого переговорного процесса и сказать, удастся ли договориться, не могу.

— Как гражданин Украины, как вы реагируете на сложившуюся ситуацию?

— Я считаю, что плохо, что нам не удается привлечь Ryanair. Я понимаю, что есть переговорные позиции и позиция государства, которые тоже нужно уважать. Привлечение таких перевозчиков, как Ryanair, было бы важным шагом для повышения доверия к Украине, к изменениям в украинской экономике, государстве. Поэтому мне кажется, что все же обидно, что мы не смогли привлечь Ryanair на разумных условиях, которые бы и ее тоже устроили. Но думаю, что из-за того, что Украина — это новый и интересный рынок, Ryanair сюда вернется.

— Все же вернется, хорошо, что у вас такой позитивный прогноз.

— Это бизнес. Их бизнес — перевозить пассажиров, а пассажиров в Украине много. Поэтому, конечно, они уйдут не навсегда. Они будут смотреть по ситуации,  будут ли происходить какие-то изменения. Возможно, и очень быстро это случится.

— Хотела еще с вами поговорить о свободе слова в Украине. Как журналист, как вы чувствуете, свобода слова в Украине достаточная или все же давление на журналистов оказывается?

— Судя по количеству новых средств массовой информации, когда не успеваешь отслеживать даже какую-то часть, я думаю, что свобода слова в Украине существует. И такое количество различных мнений, которое наблюдается в информационном пространстве, невероятное просто — это одно из доказательств тому. Я думаю, что да, демократия существует.

— Как вы можете прокомментировать эту историю с Игорем Гужвой, главным редактором «Страна.ua». Это попытка власти избавиться от неудобных СМИ, или за этим все же стоит коррупция?

— Мне очень жаль, что решения по таким изданиям, которыми руководит Гужва, принимаются через такой длительный промежуток времени. Потому что на самом деле Игорь Гужва ведет пророссийскую пропаганду в Украине и профессионально, скажем, работает в том русле, которое задают кремлевские СМИ.

— Но его судят не за российскую пропаганду. Я почему об этом спрашиваю? Потому что сама слежу за этим делом. С одной стороны, Генеральная прокуратура говорит, что Игорь Гужва требовал эти деньги от депутата Линько. А с другой стороны, ГПУ на пресс-конференции показывает нам совсем другое видео. Какие-то непонятные вещи там происходят. И поэтому Гужва, конечно же, говорит, что это неправда.

— Я не судья, и не присяжный. Вы просто спросили о свободе слова. Кроме того, я не вижу, что Гужва был связан со свободой слова, потому что вся его деятельность на посту, особенно в газете «Вести», не имела ничего общего со свободой слова. Это было грубое нарушение всех стандартов журналистики, особенно одностороннее освещение позиции российских боевиков и агрессоров. И это еще на улице все бесплатно раздавалось. Понятно, откуда могут быть деньги для того, чтобы бесплатно каждый день раздавать миллионы экземпляров полноцветной газеты. Это же абсурд. Это не бизнес. Даже очень богатый бизнесмен не может вынуть из кармана деньги и сказать: «Играйтесь». Это огромные средства, миллионы долларов на это шли. Понятно, что они могли идти только из Москвы.

Поэтому со стандартами журналистики его деятельность, к сожалению, не имела ничего общего и была очень вредна для Украины. Что касается обвинений против него, я думаю, что должен состояться суд. Пусть это решают в общем процессе, тут вопросов никаких. Но, когда Игоря Гужву связывают со стандартами журналистики и свободы слова — это преувеличение. Мне кажется, что он к этому не имеет никакого отношения.

— Другой вопрос, по поводу общественного вещания в Украине. Верите ли вы в его успешную реализацию в ближайшее время?

— Я думаю, что нет ничего невозможного, почему бы нет. Там собрались люди, которые в это верят. Есть вопросы относительно профессионализма, смогут ли они вытянуть такой проект. Но это для них экзамен, посмотрим.