Психопатология общественной жизни: когда наступает совдеп
Если попытаться представить некоторую классификацию общественных болезней, то для времени, начавшегося с предыдущего семнадцатого года, самая характерная и тяжкая болезнь может называться так: совдеп.
Вы уверены, что Путин проиграл?Это совершенно особенная болезнь нашей эпохи. Она не просто беспощадна, она цинично беспощадна… Она подстерегает организмы, растревоженные несправедливостью, неподконтрольностью и сложностью окружающего мира. Правда, пока не все организмы, а исключительно те, у которых от этой неприятной реальности сильно падает ментальный иммунитет.
Иногда эта болезнь настигает лишь какого-то одного, одиноко отбившегося человека. Иногда поражает слишком тесно собравшиеся вместе группы людей. А иногда – даже целые страны. Люди называют это социальными катастрофами. Или великими и славными революциями – как раз в зависимости от степени поражения…
И пока ошеломленные свидетели этих роковых событий спорят, имеет ли он эндогенную природу или вирусную, совдеп крушит и корежит жизнь, а заодно общественную мораль и индивидуальное сознание.
Когда к людям приходит совдеп, они обычно ждут совершенно другого. Они думают, что занимаются исключительно верным и праведным делом. Настолько верным и праведным, что можно не заботиться о гигиене. Потом продезинфицируем, думают они… Также они думают, что вот еще одно героическое усилие – и свобода их примет радостно у входа…
И делают они это усилие, утратив разборчивость, и их принимает мрачный совдеп.
У наступившего совдепа есть ряд характерных симптомов. Самые важные из них – цензура, враг и простота.
1.Цензура. Все больше тем, которые нельзя обсуждать. И утверждений, в которых нельзя сомневаться.
Правильные источники информации и трактовки событий регламентируются законом. Неправильные – запрещаются под высокотемпературными предлогами: просьбы трудящихся, защита завоеваний революции и информационная безопасность.
Истеричная демагогия, подкрепленная силой законов и запретов, а также национализацией громкоговорителей, объявляется священной – и больше не терпит ни вопросов, ни возражений.
Самостоятельно думать и рассуждать не рекомендуется – это также нарушает информационную безопасность. Безопасность совдепа…
2.Враг. И при остром, и при хроническом совдепе враг появляется обязательно. Коварный и сосредоточенный враг, виноватый во всем. Виноватый во всех неприятных событиях, и даже в тех, которые еще не произошли.
Уже не соперник, не конкурент, не оппонент – а именно враг. Такой, которого уничтожают, даже если он сдается. Попытка сомневаться в существовании и виновности врага недопустима и карается строже, чем сомнения в существовании Всевышнего.
Главное магическое свойство совдепа – порождать врагов.
Нет совдепа – нет врага.
Нет врага – и совдеп под реальной угрозой выздоровления.
3. Простота. Совдеп любит устранять лишние для него извилины. Чем проще люди, тем они ближе к идеалу. Идеи, чувства, решения и действия тоже должны быть максимально простыми. Плоскими, жесткими и черно-белыми.
Всё более сложное и неоднозначное, а особенно сложные размышления и разговоры, вызывают приступы подозрительности и агрессии. Вплоть до неконтролируемых спазмов насилия.
В тирании ведь основное – не личность тирана. Основное в тирании – это запредельная простота морали и суждений демоса. Это такая простота, которая, словно запредельно разреженный воздух, непригодна для жизни. Это такая простота, которая превращает демос в охлос…
Это та самая простота, которая хуже воровства. И не потому, что не ворует – а потому, что ворует просто. Не заморачиваясь на враждебные ей сложности. Не обходя законы, а просто создавая их под свои нужды. Руководствуясь легкими и ясными мандатами субъективной справедливости и революционной целесообразности.
Совдеп подкрадывается незаметно… И наступает внезапно, поражая организм достаточно целиком. Обычно все начинается с групповых песнопений, а потом – пропал дом…
Выводится же совдеп из организма долго и трудно. Иногда десятилетиями выводится. Некоторые злые специалисты даже утверждают, что полностью совдеп не проходит никогда.