Олеся Яхно о параллельной реальности войны, терактах и политическом напряжении

О взрыве, Мосийчуке и теракте

Одна из них – это террористический акт, а вторая – это попытка убийства депутата Игоря Мосийчука.

Мне кажется, что инициаторы и участники этого преступления, исходя из того, какими средствами оно совершалось, не могли не понимать, что пострадают обычные люди. По крайней мере, что пострадает не один человек.

Исходя из этого можно делать вывод, что это или теракт, целью которого является не столько убить, сколько покалечить, напугать. Возможно, в принципе составить впечатление, что опасно ходить на эфиры.

Отдельно – паника, страх, чувство небезопасности. Или же это была неумелая попытка совершения убийства. В равной степени может быть и то, и другое.

О громких убийствах

Мы видим, что за последний год участились случаи. Причем они разные, от убийства журналиста Павла Шеремета до разборок, которые были в центре Киева. Мне кажется, что это разноуровневые вещи.

Где-то это напрямую диверсионно-террористические акты. Но мы слышали, сколько диверсионно-террористических актов было предотвращено. Насколько я помню, только за период в полтора года – около 300 были остановлены СБУ.

Где-то есть разборки, как последствие или проявление одной из параллельных реальностей войны. Гораздо легче приобрести оружие, и кто-то, возможно, таким образом решает свои другие бизнесовые вопросы и проблемы.

О поиске виновных

Одно дело, когда конкретного человека хотят убить, устранить, как это было в случае с руководителями наших силовых структур, в частности тех, которые отвечали за направления, касающиеся Донбасса. Это контрразведка, разведка.

В случае Павла Шеремета – это одна история. Когда тщательно готовится убийство конкретного человека. Такое убийство, как показывает не только украинский, но и мировой опыт, очень сложно предотвратить и найти не просто исполнителя, но и заказчика. Цепочка между заказчиком и исполнителем, как правило, очень длинная. Даже если у вас высокий уровень спецслужб, силовых структур, все равно очень сложно найти изначальное звено – заказчика.

Другое дело, если теракт направлен не на одного человека, а на группу людей.

О безопасности депутатов

Чтобы не было вопросов, мы слышали объяснения, почему у того или иного депутата есть охрана. Мне кажется, что если не у всех, но у многих, в частности у Игоря Мосийчука, есть охрана.

У некоторых нет. Как показала ситуация (с Игорем Мосийчуком, — ред.), это ведь касается не только народных депутатов. Повторюсь, когда хотят устранить конкретного человека, это долго и тщательно готовится и это сложно предотвратить. Если цель – причинить увечья, это другое. Работает на панику, на страх. Речь идет о безопасности каждого, а не только народного депутата.

Но действительно, у публичных людей, политиков есть повышенный риск стать сакральной жертвой.

О последствиях ультиматума президенту

С самого начала была понятна несостоятельность этого ультиматума, и что он в принципе своем не направлен на то, чтобы какие-то законопроекты были внесены.

Во-первых, Верховная Рада сейчас работает не в сессионном режиме. Поэтому внесены они или не внесены – не имеет никакого значения. Только в ноябре начинается сессионная неделя.

Во-вторых, законопроект об импичменте есть, он зарегистрирован. Я не знаю кто был субъектом, какая из фракций. Да, он не вынесен на рассмотрение, потому что есть определенная процедура, комитеты и так далее.

Но даже если представить, что его нет, никто не мешает части политиков, которые поддерживают эту акцию (их осталось не так много) – Егор Соболев, Семен Семенченко – наработать этот законопроект. От кого они требуют внесения? Почему от президента?

Эти требования несостоятельны потому, что они обращены не к тому субъекту. У нас что, президент отвечает за законодательную власть? Никто не мешает народным депутатам наработать законопроект. Если уже он не будет вноситься – это другое дело. Тогда нужно акцентировать внимание на том, почему его не рассматривают.

Что касается Антикоррупционного суда, как и других изначальных требований, я имею в виду депутатскую неприкосновенность и изменение избирательного законодательства, по-моему, два вопроса уже рассмотрены Верховной Аадой, а по Антикоррупционному суду пришли к согласию, что наработают совместный законопроект. Или подаст президент, а депутаты будут вносить туда свои изменения. В этом смысле тоже нет поля для ультиматума.

Насколько радикально настроены военные? Мне кажется, что важно, насколько общество настроено и насколько оно поддерживает такие заявления, которые делает часть участников, оставшихся на этом митинге.

О замысле акции и ее целях

Мне кажется, что там собрались разные участники. По-моему, тот же Мустафа Найем еще несколько месяцев назад анонсировал, что он собирается провести акцию с требованием снятия депутатской неприкосновенности.

Я считаю, что другие участники присоединились, чтобы затем использовать эту акцию в каких-то других целях. Но чтобы это выглядело масштабно, как единая целостная позиция ряда политических сил, чтобы дальше это продолжать уже с другими требованиями.

Как мы знаем, часть участников тут же вышла. Мустафа Найем, другие партии и общественные организации сразу же отмежевались. Остались те, кто, возможно, изначально ставили совсем другие цели.

Когда все закончилось предложением Саакашвили разогнать Национальную гвардию… Мне кажется, что такие заявления нельзя делать хотя бы потому, что по всем соцопросам Вооруженные силы, Национальная гвардия имеют около 50% уровня доверия и поддержки. Чуть ниже волонтерских организаций и церкви.

Я считаю, что целью было создание политического напряжения (я не говорю дестабилизации, потому что это слишком громко), кризиса, а затем – досрочные парламентские выборы, в которых заинтересована часть политиков, которые находятся вне парламента, и часть парламентских партий, которые на каком-то этапе, пока это было выгодно, поддержали этот протест.