Уже Швейцария приняла закон о спецконфискациях, мы — нет

В Шейцарии вступил в силу закон о замораживании и возвращении незаконных активов политиков третьих стран.

Подобный этому закон (в просторечии его называют «о специальной конфискации»: закон с обратной презумпцией, где происхождение сомнительных активов доказывает сам владелец, а не государство) мы уже год пытаемся в разных видах, формах и под разными номерами продавить в Верховной Раде.

Нужно это для того, чтобы вернуть в казну хотя бы те пару миллиардов долларов янековой бригады, которые были арестованы сразу после Майдана.

Так вот, наш закон намного слабее и консервативнее, чем швейцарский, содержит много ограничений и предохранителей от злоупотреблений. Но все равно это не помогает с его принятием. Депутаты и высшие чиновники видят в нем потенциальную угрозу для себя и не готовы принимать даже с самыми жёсткими гарантиями. Риторика при этом применяется самая невинная: о якобы несоответствии европейским стандартам.

Ещё более мерзкая ситуация с разнообразными реформаторами-антикоррупционерами-еврооптимистами, в общем,  грантоедами. Понимаете, их грантодатель (ЕС, а точнее, некий еврочиновник) решил, что программу реформирования украинского законодательства они выполнили, о чем успешно и отчитались (о качестве этих законов говорить тут не будем). А тут вдруг украинцы инициируют ещё один, планом реформирования не предусмотренный?

И не важно, что такие законы существуют во всем цивилизованном мире, а Директива ЕС 42/2014 напрямую рекомендует всем своим членам такие законы с обратной презумпцией принять. Украине же на попытки сделать это отвечают: «У вас достаточно инструментов для борьбы с коррупцией и возврата активов!».

Понимаете? У них, где нормально функционирует государство и коррупция, — инструментов не достаточно. А у нас, где группа преступников на несколько лет полностью подчинила себе и превратила в симулякры все государственные институты, имея возможности не только для полностью беспрепятственного воровства, но и немедленного уничтожения доказательства преступлений — инструментов, оказывается, «достаточно».

Понимаете, у них, где за звонок следователю министр отправится в тюрьму за «препятствование правосудию», такой закон нужен. А у нас, где украденные миллиарды позволяют пачками скупать правоохранителей, депутатов и судей, где последние без стеснения ведут образ жизни на порядки превышающий по затратам их доходы, — закон с обратной презумпцией «не нужен».

Но в том-то и вопрос, — говорят мне грантососы, — что у нас прокуратура ручная, коррумпированная, и её легко здесь использовать для давления и расправы. Это слишком опасный инструмент.

Как по мне — чистейшая демагогия. В идеале, каждый человек в нормальной стране должен иметь подтверждение законности своих доходов (недаром в ряде государств в налоговых вопросах имеем презумпцию виновности плательщика и обязанность доказывания обратного возлагается на него). Так что, в самом принципе, требование пояснить источник приобретения актива государственным чиновником — абсолютно естественно.

Согласен, что в Украине пока ситуация особая. Зарплаты в конверте и «оптимизация» налогов в бизнесе — практика повсеместная. Так что бездумное применение закона с обратной презумпцией могло бы и впрямь стать инструментом небезопасным. Но — ни в коем случае не станет.

Ибо все варианты закона, которые мы предлагаем в последний год, содержат мощнейшие ограничители: речь идёт о высших госчиновниках и связанных с ними компаниях, чьи активы на момент принятия закона уже длительное время арестованы, а владельцы и менеджмент скрываются от следствия. То есть никто, чьи активы сейчас в рамках антикоррупционных расследований против чиновников региональной власти, не арестованы, под действие такого закона не попадёт — по определению.

Иными словами, возможности использовать закон с обратной презумпцией против бизнеса или рядовых людей практически отсутствуют.

Кто-то скажет противоположное — что мы слишком уж ограничили себя в использовании эффективного антикоррупционного инструмента. И будет прав. Но — пусть депутаты хоть за такое проголосуют. А потом, когда правоохранители и суды под жёстким контролем общества покажут реальный результат в возврате активов и наработают нормальную практику правоприменения, прижмём депутатов к стенке. И заставим принять изменения к закону, расширив сферу его применения (вернее — всего, проведём это вместе с налоговой амнистией, чтобы исключить всякие возможности злоупотреблений).

Очередная попытка провести закон с обратной презумпцией (сейчас номер ЗП 4811) будет на следующей неделе. Совершенно очевидно уже, что ни еврооптимисты, ни ориентированная на них часть «Самопомощи» голосов (без команды из Брюсселя) не дадут. О «Матькивщине» и не упоминаю. Да и с голосами от части БПП не все ясно. Пока есть голоса только «Народного фронта», ляшковцев и части президентских.

То есть все опять будет зависеть от того, насколько сильно будет жать президент на своих воришек из БПП и двух экс-регионаловских групп.

Единственно, что даёт мне реальную надежду — крайняя нужда. Средства на оборонный заказ, зарплаты полиции и ещё ряд важных статей правительству реально взять больше неоткуда. Потому-то и Владимир Гройсман, и Петр Порошенко, и Юрий Луценко включились в продвижение закона. Впрочем, неофициально некоторые источники в ЕС намекают, что могут рассматривать его принятие как отход от согласованного плана по безвизовому режиму…

Знаете, мы, возможно, и папуасы во многих вопросах. Но даже и с папуасами следует соблюдать минимальные правила приличия. Лично у меня по поводу европейских сахибов в пробковых шлемах развивается стойкая идиосинкразия.

P.S. Надеюсь, все понимают, что в нашем законе не идет речь о возврате денег иностранцам (кто из иностранных коррупционеров хранит деньги в Украине?). А а только о подходе к конфискации коррупционных активов.