Остров здравого смысла: как Австралия поборола нелегальную миграцию

Миграционный кризис в Европе

Упорно выстраиваемая в Европе концепция «государства всеобщего благополучия» (welfare state), победившие антиколониализм и мультикультурализм сформировали основы весьма специфической миграционной политики. Предполагалось, что бывшие колониальные державы Старого континента пребывают в неоплатном долгу перед населением своих колоний. А значит просто обязаны не только создавать им льготные условия для въезда на собственную территорию, но и обеспечивать всем необходимым, часто в ущерб интересам собственных жителей.

Постепенно перечень «должников» распространился на все страны Европы и Северной Америки, многие из которых (например, Австрия, Скандинавские страны, США, Канада, Греция) никогда не имели колоний. В список обездоленных, которым все должны, включили население всей Африки, Ближнего Востока и южной Азии.

Разумеется, предоставленными возможностями воспользовались не только экономически активные, трудолюбивые и законопослушные люди (что, на самом деле, пошло стареющему Западу только на пользу). Но, кроме них, в Европу хлынули миллионы любителей хорошей жизни, не желающие учить язык, интегрироваться, и заниматься хоть чем-либо полезным; убежденные, что им все должны. Эту убежденность активно поддерживали чиновники, либеральные СМИ, правозащитники, и всяческие организации по защите мигрантов.

Если до последнего времени страны ЕС еще кое-как переваривали поток желающих перебраться на сытый Запад, то с 2015 года поток неконтролируемой миграции принял откровенно угрожающий характер. На фоне войны в Сирии, канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила, что ее страна «примет всех беженцев», которые доберутся до Германии. Разумеется, миллионы и миллионы сирийцев, а также всех, кто решил под шумок прикинуться таковыми, отправились в путь.

Первыми масштабы катастрофы осознали Венгрия и другие страны Восточной Европы, принявшиеся строить заборы и укреплять границы другими способами. Чуть позже ужаснулись и правительства западноевропейских держав. Правда, вместо того, чтобы отказаться от своих нереальных обещаний (а обещание «принять всех» – заведомо невыполнимо), страны старой Европы начали «спихивать» мигрантов на своих восточных соседей, что уже привело к трениям между Брюсселем, Берлином и Парижем с одной стороны, и Варшавой, Прагой и Будапештом – с другой. Кроме того, Евросоюз заключил соглашение с Анкарой (основной поток мигрантов шел через Турцию и Эгейское море – в Грецию и далее на север), предусматривающее возвращение добравшихся до Греции мигрантов обратно в Турцию.

На какой-то момент это спасло ситуацию, но уже с весны этого года, желающие попасть в Европу активно освоили «ливийский маршрут», который ранее считался слишком дорогим и опасным. Теперь не считается: мигрантам впредь не нужно плыть через все или хотя бы часть Средиземного моря к берегам вожделенной Европы. Теперь суда всевозможных гуманитарных организаций рыскают у самых берегов Ливии, подбирая любителей европейского уровня жизни буквально в 30-50 километрах от ливийского берега и с ветерком доставляя прямо в Италию.

Прибытие в Европу миллионов новых жителей, не желающих исповедовать европейские ценности и предпочитающих селиться обособленно, привело к появлению целых этнических гетто, настоящим бичом которых стали преступность, наркомания и распространение радикальных экстремистских настроений.

Так, недавно общественность всколыхнули события в английском городке Ротэрхэм, в котором за 16 лет банды пакистанцев изнасиловали более 1400 белых девочек-подростков. Как выяснилось, полицейские и местные власти были прекрасно осведомлены о происходящем, но отказывались что-либо предпринимать, чтобы не прослыть неполиткорректными. Более того, полиция нередко арестовывала родителей, пытающихся самостоятельно защитить своих дочерей, по обвинению в расизме.

Швеция, принявшая в ЕС больше всех мигрантов на душу населения, вообще стала лидером по количеству случаев сексуального насилия на старом континенте. С 1975 года, когда шведский парламент провозгласил концепцию мультикультурализма и политику открытых дверей, количество только зарегистрированных изнасилований выросло с 421 до 6600 – практически в пятнадцать раз. В январе этого года, трое мигрантов с Ближнего Востока дошли до того, что через Facebook транслировали групповое изнасилование в прямом эфире.

Ну и, массовые нападения на женщин в новогоднюю ночь в немецком Кельне слишком свежи в памяти, чтобы о них напоминать. Тогда пострадали около тысячи немок.

Сообщения о многочисленных терактах в Великобритании, Франции, Бельгии, Швеции, Германии и других стран старой Европы уже стали фоном информационных сводок — наподобие прогноза погоды. Стоит сказать, что разгул террора является следствием не только бесконтрольной миграции, но и полной беспечности властей, пускающих в свои страны всех подряд, даже невзирая на информацию о радикальных взглядах потенциальных соискателей убежища. Кроме того, практически не было случаев, чтобы западные страны выдворяли иностранцев, ведущих прямую экстремистскую деятельность.

Указанные проблемы в полной мере характерны для всех стран Западной Европы (в какой-то мере – за исключением Италии, серьезно относящейся к вопросам безопасности; и Дании, ведущей несколько более адекватную миграционную политику), и в несколько меньшей степени – для Соединенных Штатов. Хотя и в Новом свете проблемы, порожденные миграционными потоками, дают о себе знать: достаточно сказать, что бостонские террористы братья Царнаевы приехали в США именно как беженцы. При этом робкие попытки администрации президента Дональда Трампа ограничить миграцию из стран с высокой степенью террористической угрозы беспощадно блокируются местным (!) судом штата Гавайи.

При этом проблемы терроризма, преступности и пожизненного пребывания на соцобеспечении абсолютно незнакомы странам, ведущим разумную миграционную политику. В Сингапур, Вьетнам, Таиланд, Японию и Объединенные Арабские Эмираты приезжает достаточное количество иностранцев – на работу, учебу, с целью ведения бизнеса либо приобретения недвижимость. При этом мы ни разу не слышали, чтобы иностранный инженер в Дубае, ученый в Сингапуре либо дауншифтер в Таиланде чего-то там взорвали.

«Тихоокеанское решение»: когда вместо Австралии попадаешь в Науру

Однако мало кто знает, что существует одна типично западная (более того – англосаксонская) страна, ведущая полностью вменяемую и адекватную миграционную политику. Правда, находится она от Европы и Америки весьма далеко. Речь идет о Зеленом континенте – Австралии.

Основанная мигрантами и существующая благодаря миграции, страна кенгуру и эвкалиптов всегда хотела сама определять, кого она хочет видеть на своей земле, а кого – нет. Например, еще в начале XX века правительство Австралии массово депортировало сотни тысяч меланезийцев и китайцев, которых ранее завозили для работы на сахарных плантациях провинции Квинсленд и которые существовали на полурабском положении – примерно как на Гавайях или на Карибских островах.

В конце прошлого столетия, Австралия столкнулась с той же проблемой, что и европейские страны. Тысячи и тысячи искателей лучшей жизни на примитивных суденышках устремились к северным берегам Зеленого континента. Нужно сказать, что финальный отрезок пути для потенциальных беженцев куда короче, чем из Турции – в Грецию или из Ливии – в Италию: расстояние между самыми восточными из принадлежащих Индонезии Зондских островов до крайней точки Австралии – около 400 километров; из Папуа-Новой Гвинеи – и того меньше.

К концу 1990-х правительство поняло, что проблема зашла слишком далеко и требует немедленной реакции. В 2001 году тогдашний премьер-министр Австралии, либерал Джон Говард анонсировал политику, получившую название «Тихоокеанское решение». Австралийский флот усилил патрулирование морских границ, но все обнаруженные лодки с людьми доставлялись не в Австралию, а прямиком в соседние Папуа-Новую Гвинею и Науру, с которыми Канберра подписала договора об открытии лагерей временного содержания беженцев.

Поскольку мигранты, разумеется, стремились в цветущую Австралию, а не в нищие государства Тихого океана, то поток беженцев резко спал: с 5,5 тысяч в 2001 году до всего полутора сотен – в 2007.

В то же время, всевозможные гуманитарные организации и правозащитники буквально делали из Австралии отбивную котлету: дескать, такая практика — вопиющее нарушение прав беженцев, условия пребывания в лагерях недостаточно комфортны, медицина ужасна, и вообще – скорее пустите несчастных (ну, хотя бы детей) на Зеленый континент, ведь именно туда они и стремились. На что австралийские власти резонно отвечали: если сделать исключение хотя бы для одного ребенка, родители будут отправлять детей в путешествие в одиночку, подвергая их жизни серьезному риску. Не говоря уж о том, что сами беженцы, по их словам, бегут от войны, геноцида и голода у себя на родине. А, если так, непонятно, чем они вообще недовольны: в лагерях в Науру нет ни войны, ни экстремизма, обеспечивается питание и какой-никакой медицинский уход.

«Суверенные границы»: как пресечь нелегальную миграцию на корню

Тем не менее, давление не спадало, и в 2008 году победившие лейбористы во главе с премьер-министром Джулией Гиллард торжественно отказалось от «Тихоокеанского решения». Однако поток нелегалов, прознавших о послаблениях, тут же устремился к берегам Зеленого континента с новой силой, достигнув в 2010 году 7 тысяч человек.

Власти попытались ограничиться полумерами, заключив соглашение о размещении просителей в Малайзии (логика такова: все равно беженцы на пути в Австралию минуют абсолютно безопасную Малайзию – вот пусть там и остаются). А уже в 2013 году вернувшиеся во власть либералы во главе с Тони Эбботтом анонсировал возобновление «Тихоокеанского решения». А также был дан старт еще более масштабного плана под названием «Суверенные границы».

«Отныне любой искатель убежища, который прибудет в Австралию на лодке, не получит ни единого шанса обосноваться в нашей стране. Если он действительно окажется вынужденным переселенцем, ему разрешат поселиться в Папуа-Новой Гвинее», — так прокомментировал премьер-министр начало новой операции.

Руководителем «Суверенных границ» назначили генерал-лейтенанта Энгуса Кэмпбелла. Правительственные агенты выкупали у рыбаков старые лодки, чтобы они не могли использоваться для перевозки нелегалов, и платили информаторам за сведения о контрабандистах и беженцах. В индонезийских деревнях, служивших для мигрантов и контрабандистов перевалочными базами, проводились разъяснительные кампании, информировавшие потенциальных искателей лучшей доли о бесперспективности их попыток.

Ролик, переведенный на многие языки, гласил: «Если вы приплывете к нам по морю, то убежища и визы вам не видать. Даже если вы сделаете это с детьми. Даже если вы сам — ребенок. В этом правиле нет исключений. Не верьте контрабандистам – они врут. Они крадут ваши деньги и подвергают риску ваши жизни». «Австралийский флот будет пресекать попытки любых судов нелегально проследовать в Австралию и будет разворачивать их в обратном направлении», — говорилось в послании.

В случае обнаружения судна с нелегалами вблизи Зеленого континента, австралийские военные брали ее на буксир и транспортировали обратно к берегам Индонезии — что часто делалось в нарушение национального суверенитета этой страны. Более того – персонал ВМФ даже освободили от формальной обязанности проявлять «должную осмотрительность» при транспортировке мигрантов назад.

Если же непрошенные гости все же добирались до береговой линии, их сажали в надувные лодки и отправляли обратно – в сторону Индонезии или Шри-Ланки. В то же время, было объявлено, что даже в случае предоставления нелегалам убежища, они не смогут въехать в Австралию, а останутся в Науру или на новогвинейском острове Манус – разве что за пределами лагеря и с правом работать на этих территориях. Впрочем, таковых единицы, и на практике они просто переселяются из одного лагеря в другой. Дело в том, что дармовым жильем, питанием и пособием никто искателей лучшей доли за счет австралийских налогоплательщиков не обеспечивает, поэтому им приходится находится в лагере, в котором все же есть комнатушка и регулярное питание.

Впрочем, некоторые все же идут на работу. К примеру, можно устроиться портовым грузчиком, зарабатывая примерно 3 американских доллара в час. При этом негодованию правозащитников нет предела: они возмущены размером жалования, которого хватает «лишь на минимум самых необходимых продуктов». Тут можно лишь прикинуть, что 3 доллара в час – значит 24 доллара в день (при восьмичасовом рабочем дне), или около 500 долларов в месяц. Неизвестно, по каким стандартам живут представители гуманитарных организаций, ну вот в Украине, к примеру, абсолютное большинство населения о подобных заработках может только мечтать.

Столь решительные меры незамедлительно дали свой результат. В первые же недели проведения операции «Суверенные границы» количество лодок с нелегалами заметно сократилось. А спустя 100 дней моряки и вовсе перестали их обнаруживать. Международная общественность, понятное дело, продолжала рвать и метать, но границы страны для непрошеных гостей оказались плотно закрыты. Страна кенгуру и динго успешно справилась с миграционным кризисом, обрубив его на корню.

Сейчас в лагерях на Манусе и Науру пребывает примерно полторы тысячи человек. Жалуясь на невыносимые условия, время от времени отказываясь от употребления пищи, зашивая себе рты, глотали бритвенные лезвия и бунтуя, нелегалы, тем не менее, не стремятся возвращаться на свою историческую родину. Кстати, 1250 из них пообещал забрать в Соединенные Штаты экс-президент Барак Обама. Но нынешний глава Белого дома Дональд Трамп наотрез отказался выполнять обещания предшественника и даже, поговаривают, бросил трубку, когда глава австралийского правительства Малкольм Тернбулл напомнил ему об этом.

А в конце мая этого года австралийские власти поставили четкие сроки примерно семи тысячам нелегалов, попавших в страну до 2013 года и находящимся непосредственно на территории Австралии. Им дали время до октября, чтобы доказать свое право на получение убежища. В противном случае, мигранты будут депортированы.

«Если люди думают, что смогут обобрать австралийского налогоплательщика (…), то извините, игра окончена», – подытожил тогда министр по вопросам иммиграции Питер Даттон.

Что характерно – Австралия при всем при этом вовсе не является расистской или ксенофобской страной, в чем ее не устают обвинять представители «прогрессивной» общественности. Примерно четверть из 24-милионного населения страны родилось за ее пределами, и ежегодно в страну прибывают более 170 тысяч человек из всех уголков земли. То есть Австралия боролась за право самой устанавливать критерии отбора и принимать тех, кого пожелает, а не тех, на кого укажет международная бюрократия и СМИ.

Если в Европе, Соединенных Штатах и Канаде против неконтролируемой миграции борются главным образом ультраправые (а по совместительству – друзья Кремля), то в стране кенгуру – отнюдь: против нелегалов выступают как правоцентристская коалиция либералов и Национальной партии, так и левоцентристы–лейбористы. Не так давно общенациональный консенсус по этому вопросу был подтвержден на референдуме (который, правда, имеет рекомендательный характер). За смягчение режима выступает только ультралевые маргиналы из Партии зеленых, имеющие лишь одно место в парламенте.

Ультраправых же в политической системе Австралии нет вовсе – поскольку миграционная угроза отсутствует, для них просто нет питательной почвы. Официальная Канберра является одним из наиболее последовательных критиков кремлевской агрессии против нашей страны, а предыдущий премьер Тони Эбботт (тот самый, что принял решение о «Суверенных границах») и вовсе не хотел пускать Владимира Путина на саммит G20 в Брисбене в 2014 году. Впрочем, тогда российский лидер оказался в ситуации полного игнорирования, и покинул встречу за день до ее завершения – якобы, хотел выспаться.

Опыт Австралии по борьбе с нелегальной миграцией наглядно демонстрирует: навести порядок – проще простого. Для этого нужна лишь политическая воля, готовность идти на непопулярные решения и простое осознание того факта, что в первую очередь государственный деятель должен руководствоваться интересами своей страны и своего народа.

А не мировой бюрократии, оторванных от реалий гуманитарных организаций и средств массовой информации – сколь бы красноречивыми они не были. Такой опыт, между прочим, идеально подошел бы странам Европы и Северной Америки. Было бы желание.

Максим Викулов