Светлана Залищук о коалиционных перипетиях, борьбе с Россией и западных друзьях (видео)

Почему политикам так сложно достичь взаимопонимания внутри коалиции, по силам ли Украине тягаться с Россией в международных судах и стоит ли ожидать помощи со стороны западного сообщества, Politeka спросила у народного депутата Украины Светланы Залищук.

— В последнее время фракция БПП уменьшается. Может ли ситуация для фракции еще больше усложниться?

— Говорят ли ваши коллеги о выходе из фракции?

— Думаю, что сейчас стоит говорить о способности принимать решения в парламенте. Внутри фракции всегда есть определенные централизационные и центробежные процессы. В этом суть политики: амбиции, разные взгляды на принятие решений. Такие проблемы есть у каждой фракции – БПП, «Народный фронт», «Самопомощь», «Батькивщина» и т. п.

Сказать, что мы сейчас на пороге глобального оттока, я не могу. Однако, безусловно, происходят критические процессы. Ведь ситуация в стране непростая — как внешне -, так и внутриполитическая. Есть вопросы к способности коалиции в дальнейшем принимать решения, реформы, которых ожидают и украинцы, и наши европейские партнеры.

— Какова вероятность того, что коалиция прекратит свое существование?

— Пока не вижу такой вероятности или угрозы. Несмотря на то, что она, наверное, сейчас находится в самом слабом своем моменте существования с ее создания. Да и не тайна: вышли две партии, у многих депутатов разное представление о том, какой должна быть политика внутри коалиции. В то же время есть понимание, что развал коалиции только усугубит ситуацию в Украине. Особенно в период эскалации конфликта на Востоке.

Президент сейчас будет искать, как и «Народный фронт», возможности удержать коалицию подольше. Даже если в коалиции будут иметь место разногласия.

— Почему лично вы, имея определенные конфликты, не выходите из БПП?

— Остаюсь в парламенте, пока есть возможность влиять на политические решения, пока есть возможность, чтобы мой голос слышали, пока могу представлять людей. Например, у нас сейчас на повестке дня — антикоррупционный суд и закон в отношении него, который недавно зарегистрировали.

Те антикоррупционные органы, которые ввели (НАБУ, Антикоррупционная прокуратура), начали расследование. Многих олигархов, депутатов, министров взяли на крючок. Однако в судах эти дела разваливаются. Пока создадим нормальный независимый антикоррупционный суд, все эти дела просто исчезнут.

Этот закон является требованием МВФ. Следующий транш не получим, если не примем до конца апреля антикоррупционный закон.

Поэтому я и остаюсь — пока могу влиять на такие процессы. А решение относительно выхода из фракции будет свидетельствовать о решении о моем выходе из парламента.

— Игорь Кононенко был одним из инициатором исключения вас из ПАСЕ. Кто мог бы заменить его на посту?

— Это, скорее, вопрос к Петру Алексеевичу, кого он видит человеком, который цементирует решения, прокладывает дороги.

— Между Украиной и Россией не утихает борьба в международных судах. Есть ли у нас шанс выиграть эти суды?

— Трудно вообще переоценить тот факт, что мы наконец подали эти иски. Ведь это было очень сложно сделать. Россия не признает юрисдикции большинства международных судов, таких как Международный суд ООН, Международный уголовный суд. Более того — у нее есть право вето в Совете Безопасности ООН (который теоретически мог бы учреждать трибуналы). Также есть право вето в ОБСЕ, которая может производить определенные механизмы, например, из взаимодействий по конфликту.

Украина провела колоссальный аудит всех международных правовых договоров, в которых РФ является подписантом. В частности, обнаружили, что РФ подпадает под действие расследования двух Конвенций – Конвенции о финансировании терроризма и Конвенции о расовой дискриминации – в Международном суде ООН.

Грузия в свое время, после войны 2008 года, так же поступила – подала в суд. Однако из-за несоблюдения формальных процедур они, к сожалению, проиграли. Украина, учтя все ошибки, смогла начать этот суд. 

Единственный вызов впереди – это годы (четыре года и дольше). Очевидно, в судебном процессе будет присутствовать и геополитика, ведь среди судей есть и россияне.

— То есть, с учетом ошибок Грузии, у Украины есть все шансы на победу?

— Да. Рассмотрение дела начнется уже шестого марта. Немало будет зависеть от наших правоохранительных органов – Генпрокуратуры, СБУ, Минюста, МИД – по представлению аргументов, фактов, обоснованию доказательств, как убивали гражданское население Украины. Как это сейчас мы видим в Авдеевке. Большое спасибо волонтерам, правозащитным, общественным организациям, которые собирают тома фактов.

— Вскоре третья годовщины расстрела Небесной сотни, однако успеха рассмотрения данного дела не наблюдается. Почему этот процесс тормозится?

— Главная проблема – не осуждены заказчики, которые непосредственно давили на кнопки относительно решения о применении оружия. Не тайна, что все они побежали в Россию и в Крым. Украина начала заочное осуждение этих людей, в частности — Виктора Януковича.

Происходит процесс и на среднем уровне – есть десятки судебных процессов в отношении беркутовцев, заместителей должностных лиц из министерств, СБУ и т. п.

Конечно, общество ожидает большего. Ждет, что будут наказаны непосредственно заказчики. К сожалению, пока можем двигаться в рамках заочных дел. Пока не изменится режим в Кремле, пока виновники не будут экстрадированы или осуждены в тех же международных судах, запрос на правосудие удовлетворен не будет.

— Без международных инстанций не обойдемся?

— Безусловно. Международный уголовный суд может принять решение, что агрессия со стороны России была скоординирована действием, что высокопоставленные должностные лица РФ вместе с Путиным имели к этому отношение. Тогда таким лицам въезд в более чем 100 стран мира будет закрыт. Они будут совершенно изолированы, потому что как только отправятся в другую страну, их немедленно арестуют. Это будет колоссальным давлением на российских руководителей. Должны двигаться в этом направлении. Кольцо будет сжиматься, эта точка наступит.

— По словам экспертов, 2017-й год будет решающим относительно ситуации на Донбассе. Чего стоит ожидать и как изменится страна в результате?

— Поддержка Украины международной коалицией ослабевает. Это колоссальный вызов – как удержать Минские договоренности, давление на Россию, как сохранить уровень финансовой поддержки, удержать силу введенных санкций ЕС и США. Все это открытые вопросы — как уберечь нашу европейскую интеграцию.

Западный мир сейчас переживает острый дефицит качественного лидерства. Видим рост правого популизма в Европе. В противовес в Украине растет симпатия к НАТО, европейскому курсу, неслыханная мобилизация общества вокруг процессов евроинтеграции.

С другой стороны, в Украине меняется коалиция относительно того, как принимаются решения. Раньше это были: президент, парламент вместе с гражданским обществом и западным партнерами. Эта здоровая конкуренция позволяла двигать все реформы.

Сейчас коалиция сузилась: президент, «кононенки» и «свои» на всех уровнях (ГФС, руководители таможен и тому подобное). Профиль такой коалиции говорит о том, что у нас развивается сценарий монополизации власти параллельно с расширением доступа людей к принятию решений, что должно сопровождать основу демократии.

У нас доверие к парламенту ниже, чем к российским СМИ. Несмотря на т,о что за последние три года были приняты хорошие законы, люди проявляют недовольство. Это значит, что запрос был совсем на другую политику.

Такое несоответствие предложения и спроса повлечет острые внутренние политические процессы, на которые так же придется искать ответы. Украине придется искать свою траекторию, и это будет труднее, чем в предыдущие годы.

— Как противостоять этим вызовам?

— Главным и самым положительным из того, что удалось сделать за последние два года, является самоорганизация: когда люди проявляют неравнодушие и пытаются что-то сделать. Видим это повсюду: объединились относительно сквера Небесной сотни, медицинских реформ, вокруг жизненных историй, помощи АТО и т. д.

Во-вторых, одной из проблем Майдана является то, что он не институализировался в новые силы. Люди, которые пришли в Кабмин, парламент — приглашенные гости за этим столом. Они не принимают решения. Пока евромайдановцы не образуют единую силу, которая сможет конкурировать со старыми политическими группами, будет проблема с перспективой.

Окно возможностей может открыться в этом году или позже, но здоровые силы должны быть готовы использовать это его. Сейчас есть много маленьких лодочек, которые гребут разрозненно и достигают весьма ограниченных результатов.

— Как насчет внешней политики? Какие тут у нас перспективы?

— Здесь многое зависит от каждого на конкретном месте. МИД проводит тысячи встреч, которые не видны общественности, но они приводят к голосованию во время резолюции в ООН о нарушении прав крымских татар.

Важна сама парламентская дипломатия, сотрудничество не только на уровне правительство-правительство, которое представляет МИД, но и на уровне депутаты-депутаты. Должна быть поддержка связей с коллегами в мире. Через них создаем давление на местах: в Великобритании, Франции, Германии. Украину сдавать нельзя. Ведь без решения вопроса безопасности в Украине, Европа не будет безопасной.

Сейчас главный для нас вопрос – США: какую игру и по каким правилам будет вести Дональд Трамп. Пока что его кандидатские обещания не переросли в президентскую стратегию. Определенные сигналы о России, о санкциях неутешительны для нас. Но давайте не посыпать раньше времени голову пеплом, потому что Трамп прагматик, бизнесмен. Если он ведет переговоры, то ожидает каких-то прагматических предложений. Путин пока может предложить эскалацию на Востоке. А избирателей Трампа это не заинтересует, ему не позволят этого сделать.

Важно, как сейчас сможет выстроить отношения наш президент с США, что произойдет после выборов во Франции, Германии и Нидерландах. Многое будет зависеть от удержания европейской коалиции вокруг санкций. В июне мы уже сможем увидеть, как нам удастся поддерживать европейский проект — как неизменную траекторию трансформации мира или, может быть, региона.

Романия Горбач, Владислав Руденко