Валюта мешками, солдатская водка и лекарства для боевиков — как процветает контрабанда в АТО

«За то, что народ хотя бы немного узнал о контрабанде, надо благодарить Эндрю (волонтер Андрей Галущенко, работал в составе мобильной группы по противодействию контрабанде. Его автомобиль подорвался на заложенной мине между селами Лопаскино и Лобачево на Луганщине 2 сентября 2015 года, — ред.) и батальон «Торнадо». Первый за правду поплатился жизнью, «торнадовцы» — свободой», — говорит Олесь.

Боец не хочет называть ни фамилию, ни позывной.

«Говорить готов только анонимно. Я не трус, но умирать за это не собираюсь. Те, кто говорит о контрабасе откровенно, потом имеют кучу проблем. Одним жгут машины, других сажают за решетку. Некоторых, чтобы заставить молчать, вообще на тот свет отправляют. Цукуру (заместитель командира добровольческого батальона «Торнадо» Николай Цукур, — ред.) сожгли дом, когда он в студии Шустера о контрабанде рассказал. В этом не виноват один блокпост. Бардак развели повсюду», — рассказывает Олесь.

Он в армии был разведчиком. Факты контрабанды фиксировал на блокпостах, где приходилось нести службу. По его словам, движение товаров на оккупированной сепаратистами территорию не прекращается ни днем, ни ночью.

«Масштабы контрабанды такие, что за нее готовы убивать. Скольких нормальных честных ребят с передовой коррупционеры и контрабандисты втянули в эти схемы. У людей не остается выбора. Получают угрозы. Боятся, что их уничтожат или посадят. Разве сейчас проблема сделать из бойца дезертира и всунуть в СИЗО на три года?

Раньше думал, что преодолеть контрабанду поможет частая ротация на блокпостах. Если менять людей, контрабандистам не удастся отработать один и тот же маршрут и наладить схемы передачи денег. Но бесполезно. Вербуют новых, и контрабас успешно валит через блокпосты. Была надежда на мобильные группы, но безрезультатно. Теперь там остались только фискалы, пограничники, СБУ и полиция. А волонтеров нет. Общественный контроль отсутствует. Работают для галочки», — говорит Олесь.

Полмиллиона гривен весит 2,5 килограмма

Контрабандисты меняют схемы и подходы в зависимости от того, как меняются люди на блокпостах.

«Обнаглели настолько, что шныряют фурами туда-сюда в течение дня, хотя раньше пересекали контрольно-пропускные пункте на рассвете или после захода солнца. Постоянно ищут выходы и налаживают новые каналы. К каждому пытаются притереться. В кассе каждого водителя есть четыре валюты: гривны, доллары, евро и рубли. Контрабас возят как газельки, так и 5-тонник. 20-тонные фуры сейчас ездят редко. На таких только бесстрашные катаются. Выгоднее разбить на мобильные машины. 5-тонники идут по одной-две в час. Хотя раньше пробирались в серую зону караванами», — объясняет боец.

Контрабанду доставляют при помощи фур, вагонов и даже лодок. Товары из Украины боевики продают втридорога в оккупированных городах.

«Государственная фиксальных служба и пограничники отчитываются, что изъяли 200 тонн мяса или металлолома. Но это капля в море, когда каждый из блокпостов прошли 10 фур, каждая из которых загружена на 10-20 тонн. Не понимаю, почему сейчас все люди удивляются электронным декларациям депутатов, фискалов, судей. То, что они дома держат столько наличности, только лишний раз подтверждает, что люди замешаны в коррупционных схемах. На блокпостах тоже за все рассчитываются наличными. Нал возят в пакетах и ​​сумках для мусора. Касса за 10-тонную фуру составляла 100 000 гривен. Столько оставляли на блокпосту, чтобы машину не осматривали. Есть фуры, за которые давали полмиллиона, так как себестоимость товара была на 10 лям (миллионов, — ред.).

На блокпостах деньги делились между своими. 60-70% шло в Киев. Потому что кто-то из чиновников этот сбор взяток точно контролировал. Солдатам объясняли, с кем надо дружить. Давали по 300-500 гривен в день. Тем, кто сопровождал грузы, или был задействован в передаче денег, платили несколько тысяч.

Деньги носят в пачках по 100, 200, 500 гривен. Там «бабло» никто не считает. Все на вес. Часто определяют сумму на глаз. Полмиллиона по 200 гривен весит 2,5 килограмма. Когда везли что-то серьезное, то останавливали машину в 1-2 километрах от блокпоста. Наше начальство отправляло туда своего человека или водители 3-5 фур выбирали делегата от себя, который нес деньги на пост. Такой связной на одном из КПП работала местная женщина», — говорит Олесь.

С солдатами рассчитываются курицой и водкой

По словам Олеся, с некоторым блокпостами контрабандисты рассчитывались товарами.

«Одни фуры шли запломбированными, а некоторые — открывали и проверяли. Чтобы молчали, ребятам давали несколько ящиков кока-колы или водки, 20 килограммов куриных бедер», — рассказывает Олесь.

Интересуюсь, что везут в зону АТО.

«Везут товары со всей страны: от волынских майонезов до полтавского масла, от закарпатского коньяка до конфет «Киев вечерний». Помню, как загнал первую тентованную машину на проверку. Интересно было самому посмотреть. Я прифигел. От разнообразия глаза разбегаются. В блоках везут пиво, слабоалкогольные напитки, водку, коньяк, энергетики. Едет много колбас и сосисок. Осенью и зимой мясо часто везут просто в пластиковых ящиках, без холодильников.

Те, кто возят контрабанду в «Газелях», часто косят под волонтеров. Думают, если надел камуфляж и можешь сказать пару слов на украинском, то границ нет. Привыкли, что волонтеров никто не проверяет. Одно дело, когда везут крупы и консервы, другое дело, если машина с элитным бухлом: ромом, вискарем, текилой», — рассказывает боец.

Кроме продуктов, везут медикаменты и топливо.

«Те, кто принципиально отказывались вести бизнес с боевиками, «ломаются» через неделю-две. Очень соблазнительные суммы предлагают, чтобы пропускали грузы и закрывали глаза на все. Тех, кто боится нарушать закон, вызывают на разговор за закрытой дверью. Мне один парень рассказывал, как ему промывали мозги. Объясняли, что лучше делать, как все. Успокаивали, что за контрабанду ответственности нет, сесть невозможно. Юридически контрабанды нет, поскольку это движение через границу, которой тоже типа нет», — говорит Олесь

Предприниматели из серой зоны и налог для «Л/ДНР»

На блокпостах также есть люди, которые ведут фуры.

«Сначала с них собирают деньги, затем проводят через блокпост и даже сопровождают к ближайшему блокпосту сепаратистов или месту назначения груза в «серой» зоне. Конечно, за это получают свою долю. Когда приезжали мобильные группы, фуры загоняли на отстойники на нашей территории. Если там товары, которые быстро портятся, нанимали «челноков». Они на велосипедах и мопедах перевозили продукты на ту сторону. Фиксировали случаи, когда продукты перевозили через реку на лодках и моторных лодках, потому что мост был взорван или находился в аварийном состоянии», — говорит Олесь.

Парень был свидетелем того, как под видом минеральной воды в АТО завозили большие партии элитного алкоголя.

«Приезжает фура. По документам — везет пепси и минералку. Вынули несколько ящиков — а там дорогой элитный алкоголь. Чуть дальше сложены медикаменты. В ящиках сильное обезболивающее и лекарства, которые в аптеках продают только по рецепту, так как они вызывают привыкание, как наркотики. Решили фуру не пропускать. Как раз должна была приехать мобильная группа. Но пришел приказ не вмешиваться и отпустить, потому что будут проблемы», — вспоминает демобилизированный боец.

Контрабанда проходит под девизом, что это — для украинцев, которые не могут покинуть оккупированные сепаратистами территории.

«Те, кто на этом делают бизнес, оформляются предпринимателями в каком-то селе в «серой» зоне. Доходит до абсурда. В селе — 300 человек, а по документам там работает 46 магазинов. В селе товар загружают на склад или разгружают меньшими партиями по «бусам» и «Газелям». На въезде в «ДНР/ЛНР» они платят налоги в бюджет псевдореспублик. У сепаратистов по документам оформлены предпринимателями. Серая зона для них — транзит», — отмечает Олесь.

По словам свидетеля, некоторые из военных едут в АТО как на заработки.

«Задействованы в контрабанде пограничники и фискалы. Те, кто должен бороться с контрабандой, фактически ее крышуют. Есть там и честные ребята, которых не завербовали и не завербуют, потому что для них честь выполнять свой долг.

Останавливаю фуру, набитую бытовой химией. По документам везет порошок «Персил» и «Доместос», средство для мытья унитазов. А полфуры переоборудовали в холодильник. В нем курица, сосиски, балык. В кормах для животных находили таблетки и шприцы. Везут кофе, шоколад, косметику, мобильные телефоны, ноутбуки, айфоны, одежду и обувь. В мае остановили бус с псевдоволонтерами. Туда везли бинты и повязки, а назад пакет с тротиловыми шашками и три автомата», — рассказывает Олесь.

«Торнадо» стало жертвой собственной принципиальности

Когда вернулся домой, анонимно звонил в различные инстанции — реакции ноль.

«Меня спрашивают: «А почему вы молчали раньше? Надо было нам сообщить об этом, когда вы были свидетелем. Просят предоставить им фотодоказательств. Предоставил. Говорят: мало и неубедительно. Самим слабо поехать на «передок» (передовую, — ред.), чтобы посмотреть, кто переправляет контрабанду и как. Фуры — это еще не вершина айсберга. Когда взорвали мост в Станице Луганской и заблокировали город Золотое в Попаснянском районе Луганской области, контрабанду стали везти целыми поездами. И ездят туда-сюда не сепаратисты. Идут наши локомотивы из украинских депо. Об этом заговорили «Торнадо». Ребята сидят уже полтора года, но никто контрабанду не остановил», — говорит разведчик.

Один грузовой поезд приносит 10 миллионов гривен. А таких поездов едет с десяток ежедневно. Умножьте на 365 дней в году. Вот вам — и миллиарды в декларациях нардепов. Не удивлюсь, если внесли они всего 10 часть того, что имеют на самом деле.

По словам Олеся, из Луганска доставляют уголь и металл.

«Не это ли порезанные и разобранные на металлолом заводы Донбасса? Назад — большие партии продуктов, отборочные деревянные бревна, 60-тонные цистерны с топливом. Сколько раз патриоты пытались взорвать рейсы, а их ремонтируют и едут дальше. Во многих вагонах есть двойное дно. Оттуда к нам везут поддельную водку и контрафактные сигареты. Что везут в тех поездах реально — трудно сказать. Если вместе с машинистом едет вооруженная охрана, может идти речь о контрабанде оружия из АТО. Сканеров у нас нет, чтобы проверить содержимое грузового поезда», — говорит Олесь.

Батальон «Торнадо» приняли в обороты, потому что ребята не продались и не прогнулись, считает атошник.

«Торнадо» мстят за принципиальную позицию. Фриман (позывной комбата «Торнадо» Руслана Онищенко, — ред.) и Охотник (позывной замкомбата Николая Цукура, — ред.) послали генералов и чиновников подальше, обнародовали реальные цифры. Антиконтрабандная деятельность им теперь выходит боком. Ребята рано или поздно выйдут из СИЗО. Даже если им пришьют какое-то из фальсифицированных дел, окажутся на свободе по закону Савченко.

Вывод напрашивается один — война не закончится скоро, потому что она выгодна многим представителям власти, которые наладили торговлю с сепаратистами. У нас есть две войны — одна с сепаратистами на Востоке, другая с контрабандистами — внутри страны. Контрабанда стала для Украины чумой. Продуктовая блокада Донбасса была бы более действенной, чем Минские договоренности. Враг должен быть голодным. Окопная война, которую ведем сейчас,- малоэффективна», — уверен Олесь.

Яна Романюк