Бес пропаганды: справедливы ли обвинения украинских СМИ в самоцензуре

Европейские СМИ время от времени пишут о проблемах со свободой слова в Украине, а также об атмосфере ненависти, нетерпимости и бесчинствах праворадикалов. С одной стороны, они правы: позиции ультраправых в стране усилились. Многие из них восприняли войну на Востоке как долгожданную возможность и теперь имеют моральное право бить себя кулаком в грудь: я воевал за тебя! Недавнее «выступление» ветерана «Азова» на акции памяти адвоката Станислава Маркелова и журналистки «Новой газеты» Анастасии Бабуровой, убитых российскими неонацистами, – тому яркое свидетельство. Напомним, молодой человек перед телекамерами заявил: «Я считаю, что людей, которые выступают против Украины, против украинского национализма, можно убивать. Нужно… За землю, за страну и за народ». При этом руководитель подразделения Национальной гвардии и депутат Верховной Рады Андрей Билецкий, выступая на «Громадському», не только не осудил своего бывшего подопечного, а наоборот, – поддержал, заодно обвинив ряд оппонентов в сепаратизме и пророссийской позиции.

Но проблема не такая простая, как кажется, и на журналистах не заканчивается. С одной стороны, украинские издания довольно вяло отреагировали на эти новости, с другой – читатели тех СМИ, которые эти новости дали, отреагировали еще более вяло. Суть довольно простая. Журналисты пишут то, что читает публика. Если они будут писать статьи и делать новости ради каких-то высоких идеалов, которые не разделяет простой народ, то издание в конце концов закроется. Проще скормить читателю то, во что он уже верит, чем долго и нудно объяснять: вот это – российский фейк и провокация, а вот это уже наши отличились, здесь ложь, тут полуправда, здесь проблема сложнее, чем кажется. Когда на чаше весов час работы и десять тысяч просмотров или день работы и сто просмотров – что выберет журналист? Станет ли ломать стереотипы? Конечно, он может написать провокационную колонку, хирургически разделив читателей на две равные половины, которые устроят «срач в комментах» и разнесут текст по всему Интернету. Правда, для этого должны быть две половинки. Если же общество не хочет ругаться, а скорее склонно игнорировать проблему – ничего не получится. Ни-че-го.

В чужом глазу…

Помните, что писали о нашей стране еще до войны? Накануне Евро-2012? «Даже не пытайтесь туда ехать… потому что вы можете закончить тем, что вернетесь в гробу», — цитировала ВВС слова бывшей звезды сборной Англии по футболу чернокожего Сола Кемпбелла. И в заголовке: футболист призывает фанов держаться от Украины подальше. В The Daily Mail также выходила заметка под похожим названием-предостережением. «Евро-2012: гноящийся расизм Украины» – это уже авторитетный The Guardian. В европейских СМИ накануне чемпионата по футболу Украина выглядела как пристанище расистов, хулиганов, убийц и проституток. И лишь после того, как Евро-2012 прошел, посыпались комплименты в адрес нашей страны. Вот только у нас осадок остался.

И нынешнее неодобрительное причмокивание Запада по отношению к Украине во многом несправедливо и отдает снобизмом. Возможно, наши СМИ необъективны, когда демонизируют Россию и ее марионеточные «ЛНР» с «ДНР», когда играют в новояз, придумывая «террористические войска», в упор не замечают произвола в армии, когда, не разобравшись, подписываются за «репрессированных» патриотов. Но ведь идет война и наши журналисты оказались в абсолютно новой для себя ситуации.

Глупое оправдание? Но тогда как объяснить молчание немецких СМИ после событий в Кельне? О массовых нападениях и изнасилованиях, которые произошли в новогоднюю ночь, стало известно спустя несколько дней. Шумел Интернет, но официальные лица и СМИ хранили молчание. По версии Times, об инциденте не сообщали «из-за этнического происхождения подозреваемых в нападениях». Напомним, на женщин напала толпа мужчин арабской и североафриканской внешности. То есть это сделали мигранты, а власти не хотели признавать очевидное. Ведь канцлер Ангела Меркель поддерживает беженцев. Германия приняла более миллиона человек и призывает так поступить другие государства ЕС. Случившееся – серьезный удар по образу доброй «Мути». Молчание местных масс-медиа можно также объяснить нежеланием разжигать ксенофобию, ведь это навредит мигрантам и сыграет на руку праворадикалам. Лишь 8 января власти признали вину беженцев и заговорили о депортации. Пресса и телекомпании же вынуждены были извиняться за молчанку и обвинять в произошедшем власти. Так, Bild писал, что полицейским дали указание не сообщать СМИ о национальной принадлежности нападавших. По итогу крайним сделали главу полиции Кельна, которого отстранили от должности. И все же на примере этого инцидента отлично видно: даже в такой прогрессивной стране, как Германия, власти скрывают нелицеприятную правду от граждан. СМИ же им в этом активно помогают. Прикрывают свое стыдливое молчание пресловутой политкорректностью, фактически не желая ломать стереотипы читательской аудитории.

Вы же не думаете, что вышеупомянутая The Guardian силой кормит читателей «левой пропагандой»? Нет! Аудитория этой газеты не меняется уже много лет. В популярном в 1980-х сериале «Да, господин премьер-министр», главные герои обсуждают британские СМИ:

— Единственный способ понимать прессу – это помнить, что они потворствуют стереотипам своих читателей.

— Не говори мне о прессе. Я точно знаю, кто ее читает. The Daily Mirror читают люди, которые думают, что управляют страной. The Guardian читают те, кто думает, что они должны управлять страной. The Times читают те, кто на самом деле управляют страной. The Daily Mail читают жены тех, кто управляет страной. The Financial Times читают люди, которые владеют страной. The Morning Star читают те, кто думает, что Великобританией должна руководить другая страна, а The Daily Telegraph читают те, кто думают, что так и есть.

— Премьер-министр, а что по поводу тех, кто читает The Sun?

— (Реплика со стороны.) А их читателей не волнует, кто управляет страной до тех пор, пока «у нее большие сиськи».

Другой свежий пример со свободой слова в Швеции. На днях местное издание Dagens Nyheter сообщило о специальной директиве руководства полиции. Документ запрещает предавать огласке дела о преступлениях, в которых подозреваются мигранты. Соответствующее предписание якобы отправили во все местные отделения полиции. Возможно, это фантазии шведских журналистов, обострившиеся после бесчинств мигрантов в Германии, Швейцарии, Австрии и Финляндии. Однако ранее эта же шведская газета написала о том, как в 2015 г. полиция скрывала данные о нападении выходцев из Афганистана на женщин, и премьер-министр страны прокомментировал эти обвинения. Как сообщила Dagens Nyheter, информацию скрыли по политическим мотивам. Данные о росте преступности среди мигрантов сыграли бы на руку местным правым, поэтому цифры убрали подальше от глаз общественности. Власти страны поспешили переложить вину на полицию, обвинив ту в сокрытии информации. С этой точки зрения было бы интересно посмотреть, что было бы со свободой слова в Германии, Швеции и прочих цивилизованных государствах, если бы те оказались в состоянии войны.

Ловушка для пропагандиста

Первой жертвой войны, как известно, оказывается правда. После аннексии Крыма и с началом боевых действий на Донбассе украинские журналисты оказались в затруднительном положении. Сложно освещать события объективно, если ты поддерживаешь одну из сторон. Критика высшего руководства страны, материалы о слабости и бедности Вооруженных сил, смакование ошибок Генштаба – все это явно играло на руку России. Предоставить слово противоположной стороне, дать две точки зрения, чтобы получился беспристрастный и взвешенный материал – оправданно ли это в условиях войны? И получится ли взвешенный материал, если сначала дать слово астроному, а потом какому-нибудь полоумному активисту «Сообщества плоской Земли»? Что читатель узнает? Что земля, скорее всего, шарообразная, а астроном Петренко – скорее всего, предатель и лжец?

Не каждому украинскому СМИ хочется ретранслировать выступления представителей «ДНР» и «ЛНР». Стоит ли пускать в эфир или на страницы изданий тех, кто испытывает животную ненависть ко всему украинскому (языку, флагу, гербу), спит и видит твое государство в руинах? Многие отечественные журналисты ответили на эти вопросы отрицательно.

Часть последовала примеру большинства коллег из Грузии, которые в 2008 г. приняли мораторий на политическую критику, пока шла война. Многие украинские СМИ пошли дальше: из патриотических соображений стали пропагандистами. Для таких мир разделился на своих и чужих. Российские СМИ пишут о храбрых ополченцах, отстаивающих независимость родного края, украинские – называют тех не иначе, как террористами и бандитами. В обиход вошло словосочетание «российско-террористические войска». Его активно используют в заголовках даже авторитетные издания («Украинская правда», «Новое время») и телеканалы («5 канал»). Что говорить о маргинальных. Многие сделали себе имя на том, что преувеличивают успехи украинской армии и смешивают с грязью Россию.

В целом «эмоцио» сильно потеснило «рацио» в отечественной журналистике. Информация из Генштаба воспринимается все менее критично, сомнительные источники (например, группа «Информационное сопротивление») цитируются, в тренде – различные эксперты, разглагольствующие о рождении самой сильной армии в Европе и прогнозирующие скорый разгром противника. Ощущение того, что Украина побеждает, пожалуй, требуется не только зрителю и читателю, но и журналисту. Представители СМИ сами эмоционально вовлечены в эти события. Особенно нелегко занимать нейтральную позицию тем, кто ведет репортажи с «передка», в свободное время волонтерит, доставляя припасы на фронт. Сложно удержаться от оценочного «наши герои», если при тебе люди умудряются воевать на убитой технике, без нормального обеспечения и благодарности государства. Когда журналист приезжает на передовую и узнает о гибели военного, с которым успел сдружиться, как он еще будет называть пророссийских сепаратистов, если не убийцами?

Самоцензура в украинских СМИ меняет картинку не только для зрителя и читателя, но и для самого журналиста. Одни воздерживаются от уничижительной критики властей, занимаются воспеванием украинского воина и клеймят оккупанта. Они видят «аватаров», кретинов с большими звездами на погонах, поборы на блокпостах, но помалкивают, чтобы не подрывать авторитет Вооруженных сил. Другие критикуют Генштаб, но при этом прославляют добровольческие батальоны, закрывая глаза на местный контингент. Они героизируют на войне тех, мимо которых бы побоялись пройти ночью в мирное время. В упор не верят, что гранату под Радой бросил доброволец из «Сичи», а не кремлевский провокатор. Становясь инструментом пропаганды, такие журналисты начинают искренне думать, что мир делится на «своих», которые белые и пушистые, и «чужих». Последние и только они могут творить зло. Мозги этих боевых акул пера отталкивают саму мысль, что и в армии, и в добробатах могут быть преступники.

Среди героев ведь немало тех, кто привык сначала бить, а потом спрашивать. Их мир прост: есть свои ребята и за них горой, а есть враг – пощады не жди. И пока умный и возвышенный будет паниковать, человек действия хватает гранату и выбрасывает ее из окопа. Потом, вернувшись с фронта, он все также активно раздает тумаки и пинки тем, кто ему не нравится. «Людей, которые выступают против украинского национализма, можно убивать», — искренне верит боец добробата, который пришел разгонять акцию левой молодежи, приуроченную ко дню гибели российских правозащитников от рук русских наци. И вот тогда у журналиста, симпатизирующего националистам-патриотам, возникает когнитивный диссонанс. Но на этом цепочка заканчивается. Читателю нужны подтверждения в своей правоте. Главному редактору – материалы. А журналист хочет «отстреляться» и поехать домой к семье. Он обычный человек – не городской сумасшедший, не проповедник и не праведник, чтобы хватать прохожих за руки, рассказывая то, что никто не хочет слышать.