Вадим Миський о нечестных судьях, конкурсе реформаторов и ответственности президента

— На прошлой пленарной неделе народные депутаты рассматривали законопроект в рамках судебной реформы, видимо, уже со следующей недели продолжат это рассматривать. Как отметили на сайте Комитета избирателей Украины, в целом все политические силы безответственно отнеслись к рассмотрению этих поправок. Даже депутаты «Самопомочи» и «Батькивщины», которые подали больше всего поправок, приняли участие только в половине голосований. Как вы думаете, почему все так происходило? О чем это говорит?

Но с обновлением кодексов сейчас так спешат для того, чтобы заработал новый Верховный суд. Это откладывали очень долго. Изменения в Конституцию приняли в прошлом году, они вступили в силу год назад. Можно было эту подготовку обновленного процессуального законодательства делать целый год, а его оставили на последнюю неделю перед тем, как конкурс в Верховный суд уже почти закончился. Ну и, конечно, много оппозиционных партий подавали свои замечания и предложения.

— Но не учитывались эти замечания.

— Их не учитывали. Потому что не было людей в зале. Мы были на одном эфире с господином Власенко из «Батькивщины» и госпожой Ириной Геращенко. И они весь эфир спорили о том, что были поправки, за которые голосовали только два человека. «За» — Власенко, «воздержалась» — Геращенко. Потому что в зале было всего двадцать человек, и никто не был заинтересован. Это тоже способ растягивать эту дискуссию и не давать принять быстрое решение, и оппозиция здесь такую тактику заняла. Но нет правых: ни власть, которая сделала очень большой законопроект неправильно, фактически, в нарушение регламента, ни оппозиция, пытающаяся саботировать, обращая внимание как на существенные пробелы в законе, так и на какие-то мелочи. Которые можно было бы выпустить и быстрее разрешить принять какое-то решение.

Что происходит на самом деле: на мой взгляд, это попытка отвлечь внимание от более важного фронта судебной реформы. Это — избрание нового Верховного суда. Именно в понедельник Высший совет правосудия, уже финальная инстанция в выборе членов нового Верховного суда, закончила рассмотрение 120 кандидатов, претендующих стать судьями нового Верховного суда.

— Сколько там действительно людей новых?

— Знаете, там судей 85%. Остальные — ученые, адвокаты, те, кто впервые попадает в судебную систему. Причем, более 50% — это судьи или нынешнего Верховного суда, или же те, кто работают сейчас в высших судах. То есть, высшие суды и Верховный суд ликвидируются, и на базе них создается новый Верховный суд.

— То есть старые-новые приходят?

— Половина, возможно, даже своих кабинетов и кресел не поменяют. Более того, 25% из 120 откровенно недобросовестные. Был создан специальный орган — общественный совет доброчестности, который пересматривали профайл каждого кандидата, их было больше тысячи. Просматривали, отвечают ли они критериям доброчестности. В частности, прозрачные ли у них состояния, не нарушали ли права и свободы человека, это очень важно. Потому что есть ряд кандидатов в финале конкурса, решение которых отменил Европейский суд по правам человека. И этот человек у нас претендует на верхушку судебной власти в государстве.

Есть судья в списке финалистов — Вячеслав Нестадный, который принимал решение в политическом деле Юрия Луценко. Сегодня у нас Юрий Луценко — это часть власти, но мы видим, что судебная власть решает продолжать такую практику покрытия своих. И снова на вершину проходят люди, которые дискредитировали себя полностью. Например, есть такая судья — Лариса Рогач, которая, вместе с коллегией судей, принимала решение о том, чтобы признать законным отчуждение заповедных земель для имения Юрия Иванющенко — одного из столпов режима Виктора Януковича. И таких историй очень много. Есть те, кто запрещали мирные собрания, есть те, у кого есть огромные виллы, при том что они всю жизнь работают судьями.

— Тогда назвать это реформой мы никак не можем.

— Вся ответственность сейчас на президенте. Но пока это только стыд тех судей, которые этот отбор проводили. Общественность указывала — не прислушались. Прислушались в отдельных случаях, но это плачевный результат. При реформе в высшую судебную инстанцию проходят 25% нечестных людей. Но это может стать позором президента уже очень скоро. Потому что финально на подпись все кандидаты попадут ему.

— Вы не сказали, какой действительно должна быть судебная реформа в Украине. Что для этого нужно? Другие специалисты, где их брать? Это молодые люди, откуда их брать? Может, надо подождать некоторое время, эволюция должна произойти? Как все это изменить? Пока мы видим, что ничего не меняется.

— Судебная реформа не состоится сама собой. Мы думали, что можно после Революции Достоинства сразу принять закон о восстановлении доверия к судебной власти, перезапустить Высший совет юстиции и дать возможность в каждом конкретном суде, чтобы местные судьи выбирали председателя суда. Не Администрация президента назначала, а чтобы местные судьи выбирали. И что вы думаете? Буквально на третий месяц после Революции Достоинства 80% судов выбрали тех же глав, которые были назначены из Администрации президента Януковича.

Революция прошла, общественные настроения другие — люди не меняются. А власть нынешняя поняла эти настроения, оседлала их и продолжает использовать судебную систему как служанку при других ветвях власти. Поэтому без изменения в целом власти в Украине, без прихода новых людей на различные должности — в парламент, правительство, в Администрацию президента — у нас не изменится это отношение, что судебная власть должна быть независимой.

Фактически, сейчас не считает Администрация президента, президентская фракция в Верховной Раде, и другие, что должна быть независимая судебная власть. Потому, что каждый, тем или иным образом, пытается поставить это на контроль и оправдать, что такая у нас страна, проходят нечестные судьи, но 75% — честные. Но реформа состоялась для того, чтобы все были честными. Я не могу себе представить, чтобы в Верховный суд США претендовал человек, в отношении которого есть хоть сомнение, что что-то не так у него за спиной. А у нас такие люди уже в финале конкурса. Сейчас президент их подпишет — и все. Мы будем иметь пожизненно судью, который и дальше подрывает доверие к судебной власти.

— Я правильно понимаю, что вы видите выход один: это менять власть, президента, премьер-министра на новых людей?

— Это очень долгосрочные вещи, они не могут произойти одномоментно. Вероятность досрочных выборов невысока. Но, в общем, что мы можем и что мы делаем сейчас — постоянно напоминать, что мы внимательно следим за тем, что происходит.

— Что касается кадровой реформы правительства: набирают новых специалистов при помощи конкурсов. Насколько действительно эта реформа направлена на эффективное внедрение, а не на повышение заработных плат избранным?

— Украина унаследовала систему управления от Советского Союза. Какова была главная цель министерств в советской Украине? Контролировать отрасли промышленности. Все политические решения, выбор между различными альтернативами развития, принимались в Москве. Там — нормальная Высшая партийная школа, там — Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза. Они анализировали, думали, а на местах эти решения выполняли и внедряли. Поэтому мы унаследовали систему, когда не привыкли хорошо анализировать различные альтернативы развития. Просто правительство у нас еще контролирует государственные предприятия. Мы каждый год говорим, что это плохо, надо приватизировать, что эти предприятия являются убыточными. На них выделяются средства. И это вообще порочная логика, что государство должно владеть какими предприятиями, кроме стратегических. Потому что всегда частный владелец будет более эффективным. И налоги платить будет, а не только сосать деньги из госбюджета.

А что призвана сделать эта реформа? Лишить правительство функций контроля над государственными предприятиями, предоставления административных услуг и так далее. Правительство должно стать эпицентром разработки альтернативных вариантов государственной политики.

— Это так должно быть в идеале. А насколько реально это может быть? Ведь там заработные платы обещают от 40-50 тыс. грн. Насколько действительно прозрачными будут конкурсы? Кто в составе конкурсной комиссии, насколько мы можем рассчитывать, что туда попадут специалисты, которые действительно хотят изменить систему, а не просто чьи-то кум, сват, брат, как это всегда у нас бывает?

— На примере одного министерства можно сказать. Возьмем Министерство образования, науки, молодежи и спорта. У него есть от 20 до 40 департаментов, и ни один из них конкретно не отвечает ни за образование, ни на науку, ни за молодежь, ни за спорт. Эта реформа призвана создать способные центры формирования политики в каждом из этих кусочков, принадлежащим министерству. Один директорат по вопросам образования, один по вопросам науки и так далее. Я условно говорю, потому, что сейчас министерства с таким названием нет. Но, тем не менее, это очень важно, что будет определенный субъект в министерстве, который полностью действительно будет отвечает за всю сферу. Будет осуществлять мониторинг того, что происходит, может предложить изучать международный опыт.

И новый министр, когда приходит, то не начинает новая метла мести по-новому, не зная, что происходило до сих пор. А у нас часто так бывает, когда меняются власть и оппозиция. Теряется весь предыдущий опыт. Так вот, министр сможет выбирать среди предложенных министерством вариантов. Он не будет придумывать что-то несовершенное и наспех сделанное, а основательная работа будет храниться в министерствах и всегда ее можно будет поднять и выбрать лучший путь.

— Смогут ли туда поспасть настоящие специалисты?

— Конкурсные комиссии. То, что сейчас делает правительство — они упростили процедуры отбора государственных служащих. И это очень хорошо. Потому что люди, которые до сих пор не имеют опыта работы непосредственно на госслужбе, смогут впервые попробовать себя — прийти из бизнеса, из академических кругов или общественных организаций. Конкурсные комиссии созданы при каждом министерстве отдельно. Там есть люди, которые представляют именно министерство — это руководство и три человека привлеченных. Двое из них являются внешними экспертами в сфере, в которой министерство работает, и один является профессиональным кадровиком, рекомендованным Кабинетом министров. Европейская комиссия специально выделила деньги, чтобы такие кадровики участвовали в отборе государственных служащих. Политическую ответственность за назначение этих специалистов по вопросам реформ несут руководители министерств и государственные секретари. Из них можно будет спрашивать о качестве. Нужно, конечно, следить. Есть сайт Career.gov.ua, который быстро позволяет найти вакансию, которая тебе нравится и податься в сферу, в которой ты работаешь.

Но самое главное, что нужно понимать, что эти люди приходят уже не возглавлять потоки. Они приходят анализировать, это в первую очередь аналитики и исследователи, которые должны найти из всего, что накопилось, лучший вариант развития определенной сферы. Все, что касается контроля госпредприятий, передается в специализированные агентства, которые будут созданы при министерствах. То есть, государственный служащий не должен заниматься вопросом дерибана денег. Все, что касается предоставления административных услуг, передается в органы местного самоуправления. То есть, философия госслужбы максимально приближается к тому, что есть в европейских странах. Мы переходим к нормальной практике формирования политики.

— Вы являетесь членом наблюдательного совета Национальной общественной телерадиокомпании. Я так понимаю, что, ознакомившись с проектом бюджета на 2018 год, вы поняли, что на развитие общественного вещателя выделяется ненадлежащее финансирование. Это 776 млн грн. Вы считаете, что это действительно недостаточная сумма?

— Принятый закон разрабатывался по рекомендациям наших европейских партнеров, Совета Европы, например. И есть четкая рекомендована сумма, зафиксированная в законе, который должен не позволять ежегодно увеличивать или уменьшать эту сумму по своему усмотрению. Почему это нужно? Мы все привыкли, что смотрели раньше УТ-1, слушали радио «брехунец», и там всегда видели пиар президента, пиар губернатора.

— Хорошо, а сегодня что изменилось?

— Так происходило потому, что президенты и губернаторы отвечали за назначение руководства этих компаний. Конечно, оно потом было обязано им отчитываться, сколько раз они были в эфире.

Независимость общественного вещания основывается на двух столпах: первое — это кадровая и редакционная независимость, а второе — финансовая независимость и стабильность, которая гарантируется государством.

Почему это важно и как это работает в нашем случае? Кадровая и редакционная независимость гарантируются наблюдательным советом. В нем нет ни одного политика, это такой его способ формирования, выписанный в законе. Большую часть выбирают общественные организации по определенным сферам. Общественные организации между собой должны по законной процедуре определить и делегировать одного человека в наблюдательный совет. Таких большинство. Меньшая часть делегирована парламентскими фракциями и группами. Среди них не может быть никакого депутата или чиновника.

— Это понятно, когда появится общественное вещание в Украине и сколько денег на это нужно?

— От этого как раз все зависит. Я еще два слова об этом скажу. Политики напрямую не назначают руководителя. Вы не увидите пиар президента и премьер-министра, любого из чиновников в эфире UA Первого или Украинского радио. Это очень серьезная альтернатива олигархическим каналам, которые у нас есть. Мы были, например, свидетелями того, как владелец «1+1» звонит генеральному директору и говорит: «Давай мочить этого лидера политической фракции». Это прямое влияние.

— Этого не будет, а что мы увидим?

— Увидим честную, сбалансированную, справедливую информацию о том, что происходит в Украине и мире. Это — миссия общественного вещателя. И, самое главное, что мы больше не увидим защиту интересов власти, а увидим защиту интересов граждан.

— Сколько денег на это нужно, чтобы из бюджета выделили? Ведь 700 млн для вас мало.

— Закон «О общественном вещании» говорит, что расходы должны рассчитываться по формуле. 0,3 общего фонда расходов госбюджета за предыдущий год. Это полтора миллиарда. Эту формулу можно увеличивать или уменьшать. Но она должна основываться на законе. Нельзя в ручном режиме уменьшать в два раза, что сделало сейчас правительство. Мы знаем, почему они это сделали. Потому что им не нравятся конкретные программы расследований, которые выходят. Они затрагивают интересы людей на самой верхушке власти. Это попытка мести.

Я скажу, к чему это приведет — общественное вещание, конечно, выживет. Нельзя нас таким шагом убить. Но общественное вещание — это европейский механизм и стандарт, который должен быть также введен в Украине. И не удастся сделать быстрое кадровое обновление, быстрое обновление техники и так далее. Техника последний раз обновлялась на НСТУ двадцать лет назад. В регионах очень плачевная ситуация. У нас фактически тридцать каналов. UA Первый и Культура в Киеве, у Украинского радио есть три канала общенациональных, это в каждой области — областной телеканал. И даже есть некоторые, которые находятся не в области, например, есть каналы в Кривом Роге, в Новгороде-Северском. Семь тысяч человек работают. Примерно столько же судей в Украине.

— А может, сократить количество людей? Чтобы было не количество, а качество?

— Конечно, но это стоит денег. Сокращение стоит денег. Четыреста лет отпусков набралось по системе. Если бы один человек ушел в отпуск за всю компанию — он бы там сидел четыреста лет. Это оплачиваемого ежегодного отпуска набралось очень много во времена государственного вещания.

Мы только в этом году стали Суспільним, и мы унаследовали те проблемы, с которыми нужно разбираться. Дешевле этих людей содержать, чем уволить. Как только будет большой бюджет, мы сможем сразу половину уволить, оптимизировать этот штат и работать легко. Мы все этого хотим. Но это, к сожалению, также стоит денег. Такое у нас трудовое законодательство.