Дело Ил-76: три года в ожидании справедливости

На борту Ил-76 находились 40 бойцов 25-й отдельной парашютно-десантной бригады и девять членов экипажа. Все погибли.

Возмущенные украинцы в тот же день устроили пикет у посольства Российской Федерации в Киеве. Они забросали здание яйцами и камнями. Разбили несколько окон, сорвали российский флаг и перевернули машины с дипломатическими номерами. Участники акции требовали, чтобы российские дипломаты покинули территорию Украины.

Нескольких высокопоставленных чиновников Министерства обороны отстранили от исполнения обязанностей. Временная следственная комиссия Верховной Рады провела расследование халатного отношения командования к безопасности полетов в зоне проведения Антитеррористической операции. В результате военная прокуратура обвинила в халатности генерал-майора Виктора Назарова, который в момент трагедии управлял Штабом АТО. 27 марта этого года суд признал его виновным и назначил наказание в виде семи лет лишения свободы. Сам генерал свою вину не признает.

Президент Петр Порошенко раскритиковал решение суда. Он заявил, что действия командиров в боевой обстановке должны оценивать специальные военные суды, а не гражданские. Вступился за Назарова и министр обороны Степан Полторак. В конце апреля генерал подал апелляцию.

Politeka выяснила, есть ли шанс у Виктора Назарова обжаловать решение суда и справедливо ли вообще судить генерал-майора за боевые потери в ходе АТО.

Олег Жданов, военный эксперт, экс-сотрудник оперативного управления Генштаба:

Сейчас в Минобороны даже готовят новую судебную экспертизу по факту принятия решений. Утверждают, что во время первой было много нарушений. Хотят, чтобы апелляционный суд отменил решение первой инстанции и начал новую экспертизу. Они всеми силами будут пытаться спасти Назарова. Снять с него все обвинения.

Президент и другие должностные лица вступились за генерала, поскольку он является сакральной жертвой обстоятельств. С делом тянули. Судья брал перерыв. Вдруг состоялся суд. Так пытались отвлечь внимание общества от пожара на складах с боеприпасами в Балаклее (23 марта 2017 года, — ред.). Люди сильно возмутились, что Минобороны это допустило. Ведь перед этим был пожар в Сватово (29 октября 2015 года, — ред.), после чего был соответствующий приказ СНБО, указ президента. Но получается, что Минобонроны фактически проигнорировало их и ничего не сделало. Повторили те же ошибки. Поэтому суд над Назаровым для людей стал облегчением. Радостью, что есть верховенство справедливости. Но генерал начал рассказывать, кто отдавал приказы на переброску войск и что он только исполнитель. Назаров знает, как происходили боевые действия, особенно, когда был Иловайский котел, Дебальцево. Как из Донецкого аэропорта выводили регулярные части Вооруженных сил и остались только добробаты. Он — человек из системы. Генерал, связанный круговой порукой. Поэтому если его не вытащат и он сядет, может действительно начать говорить.

Разговоры же о восстановлении военных судов вообще не имеют смысла. Семь лет назад мы от них избавились. Все свели к единому гражданскому суду. Судья не должен разбираться в тонкостях дела. Должен выслушать аргументы сторон и принять решение, есть состав преступления или нет. Чем больше судья разбирается в тонкостях дела, тем труднее ему вынести беспристрастное решение. Это мировая практика.

Игорь Козий, военный эксперт Института Евро-Атлантического сотрудничества:

В этом случае Назаров — «козел отпущения» за определенные политические промахи или политические решения, которые не были оформлены для военнослужащих должным образом. На скамью подсудимых генерал попал, потому что отклонился от боевых уставов, основ, установок по подготовке штабов и военных документов. Политик — это политик. А военный движется только по задокументированным вещам.

Попытки создать военные суды ничего не дадут. Вопрос правильности и корректности должен решать военный омбудсмен. Однако никто не хочет создавать этот институт. Это система, которая во многом говорит, что дело не в Назарове, а проблема состоит в другом.

Пока государство не введет гражданский демократический контроль над Вооруженными силами, над всей структурой безопасности и обороны, до тех пор будем иметь такую ситуацию, когда находятся «козлы отпущения».

Ольга Головка