Россия в поисках ливийского причала

В свое время в Англии хорошо усвоили эту истину, что позволяло Лондону, так или иначе, удерживать власть на арабских заморских территориях. И, тем не менее, в конце 1960-х гг. Англия ушла из той части, что «восточнее Суэца».

Этим попытался воспользоваться Советский Союз. После того, как президент Египта Анвар Садат выслал из страны многочисленных советских советников, Москва опиралась на сирийский режим Хафеза Асада, отца нынешнего президента Башара. Пытались дружить и с ливийским лидером Муамаром Каддафи, посылая ему оружие и советников. Особо ничего из этого не получилось, но желание хоть каким-то образом закрепиться в Средиземном море осталось как напоминание о былом, хоть и мнимом, советском величии.

Иранская подножка

Не получается у Москвы основательно закрепиться в Сирии. Вроде и договорились с Анкарой и Тегераном о разделе сфер влияния, и даже возникла надежда на возможное уменьшение необходимого военного контингента, как из Ирана пришлись крайне неприятные новости.

И так уже отложенные переговоры по сирийскому урегулированию в столице Казахстана Астане состоялись 23 января. Буквально накануне министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф выступил против участия в них представителей США.

«Мы их не приглашали, и мы против их присутствия», — заявил он.

Характерно, что расширение состава участников за счет американцев и саудитов лоббировала именно Москва. Об этом она договорилась с Анкарой, хотя там с таким предложением согласились без особого восторга. Позицию Тегерана также разъяснил президент Хасан Роухани.

«Некоторые страны не принимают участия в переговорах и играют деструктивную роль, — сказал он. — Они поддерживают террористов».

Не называя по имени Саудовскую Аравию и США, иранский президент обозначил в отношении их жесткую позицию, что они не могут быть участниками переговоров о сирийском урегулировании.

Отсюда следуют очевидные выводы. Во-первых, треугольник Москва—Анкара—Тегеран оказался совсем не такой жесткой фигурой, как следует из его геометрических свойств. Налицо все признаки глубокой трещины, из-за которой он вполне может превратиться в ось Москва—Анкара, которая будет не намного прочнее.

Во-вторых. Совершенно очевидно, что без ведущих мировых и региональных игроков в лице Вашингтона и Эр-Риада, как минимум, никакое сирийское урегулирование невозможно в принципе.

В-третьих. Иранский демарш не такое новое явление. Вспомним историю с возможной базой российской авиации на аэродроме Хамадан. С нее даже три раза вылетали российские самолеты для бомбежки целей в Сирии, российские политики и прокремлевские эксперты захлебывались от восторга и вдруг все рухнуло. Министр обороны Ирана Хосейн Дехган запретил использование российской авиацией аэродрома в Хамадане, обвинив Москву в желании «показать себя сверхдержавой» и в «позерстве». Тогда скандал вроде бы замяли, но тень на отношения все же была брошена. И вот не прошло и полгода и снова Тегеран выбрасывает коники.

В-четвертых. Участие США по российской модели в переговорах по сирийскому урегулированию должно было помочь Москве наладить диалог с новой американской администрацией вот таким широким дипломатическим жестом. Странно другое. Неужели в Белокаменной забыли, что в Иране разворачивается президентская кампания? Президенту Роухани предстоит отбиваться от наскоков консерваторов, обвиняющих его в мягкости в отношении к США. Как же он может пойти на участие Вашингтона в сирийских переговорах.

В-пятых. Уже очевидно, что Ирану выгодно продолжение сирийского конфликта как можно дольше, а это прямо противоречит интересам России. Москва хочет удовлетвориться своим присутствием на базах в Хмеймиме, Тартусе и Асадом у власти на какое-то время. Тем самым уменьшить свое участие там до необходимого минимума.

В-шестых. Сложности с Ираном отразятся на переговорах о статусе Каспийского моря, в которых очень заинтересована Москва. Пока сблизить позиции в этом вопросе никак не удается, что тоже для Кремля накладно.

Теперь, похоже, что такие планы в полной мере реализовать не получится. Приходится делать далеко идущие выводы.

В водовороте общего противостояния

На первый взгляд сложный узел вокруг переговоров по Сирии не имеет отношения к российским потугам в Ливии. Однако все это тесно связано.

Стратегическое значение Сирии для России очевидно, но Ливия в этом отношении не менее важна. Еще в период Второй мировой войны и во время переговоров в Потсдаме, Сталин пытался выторговать у союзников возможность участия в разделе Ливии, которая была до этого итальянской колонией. Больше всего советского диктатора интересовала восточная часть страны. В частности, порты Тобрук и Бенгази. О нефти в Ливии тогда еще знали очень мало, но ее побережье привлекало пристальное внимание.

Сирийские проблемы и невозможность достичь там стабилизации, даже при условии раздела страны, заставляют Кремль искать какой-то запасной вариант. В частности, где можно было бы обойтись без таких самовольных попутчиков  как Иран и Турция.

Хаотическое положение в Ливии весьма устраивает Москву. Состояние bellum omnium contra omnes — войны всех против всех — позволяет попытаться более успешно половить рыбку в мутной воде ливийской междоусобицы. В частности, в виде закрепления на какой-то части ее территории.

Еще один фактор, влекущий Москву к ливийским берегам. Вмешательство в Сирии не вывело Кремль на ведущую роль в мировой политике. Запад не намерен разговаривать на равных и, тем более, по повестке Путина. Более того, все понимают, что, при ограниченности возможностей, Россия не захочет глубоко втягиваться в сирийский конфликт и ее силовая позиция имеет очевидные дипломатические изъяны.

В таких условиях московским ястребам как воздух необходим новый объект для вмешательства, чтобы все-таки заставить Запад, США в первую очередь, вести переговоры, как с равными. Даже если не получится серьезно обосноваться в Ливии, то нужно все-таки сделать соответствующие военно-дипломатические жесты и как-то усилить позиции.

Восточная часть Ливии находится под властью группировки, которую возглавляет фельдмаршал Халифа Белкасим Хафтар. Он командует Национальной армией Ливии (NLA), выступает против исламистов за светский характер государства, пользуется поддержкой Египта и Объединенных Арабских Эмиратов. Запад со своей стороны, в том числе и ООН, признают законным правительство в Триполи, возглавляемое Фаизом Сараджем. Недавно исламисты ИГ были выбиты подразделениями милиции Мисраты из Сирта. Стратегически это важно, но только усиливает позиции милиционеров, которые открыто ведут войну с Хафтаром.

У него есть, какая-никакая, авиация. Несколько старых советских самолетов ему передал Египет. В начале января с их помощью фельдмаршалу удалось потеснить исламистов. Бомбежке были подвергнуты позиции «Бригады защиты Бенгази», связанной с «Аль-Каидой». Также авиация NLA  нанесла удар по аэродрому в Джуфре в глубине страны. Последний налет имеет для Хафтара важное значение, так как демонстрирует южным племенам его военные и технические возможности. Похоже, что этот факт не остался без последствий. Южане дали понять, что не против переговоров о сотрудничестве. Отметим, что большая часть ливийских месторождений нефти находится как раз в центре и на юге страны. Нефтяной фактор в ливийском противостоянии играет определяющую роль.

На фоне этих событий Россия дала важный сигнал своего отношения к Хафтару.

Манящая Ливия

Уходящая из восточной части Средиземного моря российская корабельная группировка, во главе с тяжелым авианесущим крейсером «Адмирал Кузнецов», ненадолго остановилась у берегов восточной Ливии — Киренаики. Формально — в международных водах.

Воздушное пространство над портом Тобрук было закрыто и фельдмаршал Хафтар посетил авианесущий крейсер. Как сообщило российское министерство обороны, «после небольшой экскурсии по кораблю состоялась видеоконференция маршала Хафтара с министром обороны РФ Сергеем Шойгу, в ходе которой были обсуждены актуальные вопросы борьбы с международными террористическими группировками на Ближнем Востоке».

В прошлом году Хафтар посещал Москву дважды. В июне он встречался с министром обороны Сергеем Шойгу и секретарем Совета безопасности Николаем Патрушевым. В конце ноября он провел переговоры с министром иностранных дел Сергеем Лавровым, специальным представителем президента России по Ближнему Востоку и странам Африки заместителем министра иностранных дел Михаилом Богдановым, а также с высокопоставленными представителями министерства обороны.

Основная цель Хафтара — получить от Москвы оружие и советников в свою армию. Кремль и рад был бы, но мешает эмбарго ООН, за которое в свое время голосовал российский представитель. Открыто пойти на его нарушение Кремль не хочет. Если он начнет поставлять оружие Хафтару, то в ответ Запад будет вооружать противостоящие ему группировки. Начнется гонка вооружений в Ливии и война там будет до последнего ливийца. В таких условиях шансы Хафтара на победу значительно уменьшатся. Да и новой конфронтации с Западом, как с США, так и с Европой, Кремль не хочет. С учетом того, что в вопросе Ливии особую заинтересованность проявляет Италия. Она единственная из западных стран восстановила деятельность своего посольства в Триполи. Заводиться с Римом Москве никак не с руки. Тем не менее, Россия пытается оказать фельдмаршалу символическую и моральную поддержку с прицелом на будущее.

Считается, что, при соответствующей поддержке, усилившийся Хафтар может, в конце концов, победить исламистов и восстановить единство страны.

В Белокаменной считают возможным закрепиться в Ливии с учетом своей помощи. Вряд ли в виде каких-то баз по типу сирийских, но поставками оружия и большим количеством советников. Не последнюю роль играют и экономические интересы. Россия хотела бы получить многомиллиардные контракты не только на добычу нефти и газа, а также на строительство железных и шоссейных дорог. С Каддафи такие соглашения были подписаны, но их реализация по известным причинам не состоялась.

Ливийская повестка позволит, как считают в Москве, получить еще одну тему для переговоров с Трампом. Будучи кандидатом, он неоднократно в весьма сильных выражениях высказывался по адресу исламистов и террористов из ИГ. Будет сделана попытка заинтересовать американцев российской помощью Хафтару и, тем самым, нанести серьезный удар по исламистам.

Вроде у Кремля есть основания ставить на фельдмаршала. Ведь в свое время он учился в Москве и даже может разговаривать по-русски без переводчика. Проблема в том, что он, будучи в оппозиции к Каддафи, жил в США и, по слухам, находился на связи с ЦРУ, осуществлял взаимодействие управления с ливийскими оппозиционными группами. Отсюда следует, что вероятность его движения в том или другом направлении одинакова. Пока Египет не в очень хороших отношениях с Саудовской Аравией и поддерживает Турцию в Сирии, Хафтар ездит с просьбами в Москву. Все может измениться в один момент и ему не составит труда повернуться в противоположную сторону.

И еще один немаловажный фактор — возраст фельдмаршала. Ему 73 года и хотя он, как говорится, в добром здравии, ограничения объективного характера очевидны. Затягивание ливийского кризиса не выгодны ни ему, ни Каиру, ни Москве. Тем не менее, быстрого решения не просматривается.

Ливийская партия Москвы только начинает разворачиваться. Пойти на прямое военное вмешательство по сирийскому образцу она не может. По многим причинам как дипломатического, так и экономического характера. Российских баз в Ливии в ближайшее время не будет, но лихорадочная московская дипломатическая и пропагандистская деятельность этой стране обеспечена.

При этом есть все основания полагать, что вряд ли у Москвы получится извлечь планируемую прибыль из вмешательства в Ливии. Ее активность там возможна до определенного предела. Так как кураторы Хафтара в Египте и в Объединенных Арабских Эмиратах внимательно следят за тем, чтобы Москва не перешла известных границ. Их мнение для фельдмаршала будет определяющим.

Юрий Райхель