Боснийский референдум: крах европейской политики «особого статуса»
Праздник народного волеизъявления боснийских сербов состоялся по инициативе руководства республики. Непосредственным идейным вдохновителем и организатором выступил президент Республики Сербской Милорад Додик, известный своими националистическими взглядами.
Вопрос, вынесенный на референдум, звучал так: «Поддерживаете ли вы празднование 9 января Дня Республики Сербской?». 99,81% пришедших на участки ответили на вопрос положительно.
При этом сама идея проведения референдума была жестко раскритикована решительно всеми: Западом, властями Сербии, представителями оппозиции. Прокуратура Боснии и Герцоговины начала расследование по факту проведения плебисцита. Единственной страной, которая официально поддержала референдум в Республике Сербской, стала Россия.
Три враждующих народа под одной крышей
С момента своего образования в 30-х годах прошлого века, Югославия де-факто была сербской мини-империей на Балканах. Нарезая границы национальных республик, центральные власти в Белграде сознательно оставили значительное количество сербов за пределами непосредственно Сербии.
Расчет был прост – в случае ослабления центральной власти, компактно проживающие меньшинства сербов станут эффективным рычагом давления на потенциально неподконтрольные власти союзных республик. Что и случилось в 1991 году: следствием краха коммунизма в Югославии стало провозглашение независимости Хорватии, Словении, Македонии, Боснии и Герцоговины.
Турцию захлестнула волна курдского террора, как только турки сбили российский самолет
Стоящий во главе страны сербский шовинист Слободан Милошевич спровоцировал формирование сепаратистских образований на населенных сербами землях. 19 декабря 1991 года на части территории Хорватии была провозглашена сепаратистская республика «Сербская Краина» со «столицей» в городе Книн. А тремя неделями позже, 9 января 1992 года, сербские националисты Боснии и Герцоговины провозгласили создание самопровозглашенной «Республики Сербской» с центром в Баня-Луке.
Последующая интервенция вооруженной до зубов югославской армии, которая также спешно создавала и обучала незаконные вооруженные формирования сербов в Хорватии и Боснии, привела к самому кровавому конфликту в Европе с момента окончания Второй мировой войны.
Что касается Хорватии, то после эскалации боевых действий в 1992-93 годам там наступило затишье, которое было сполна использовано Загребом. С 1993 по 1995 год под руководством президента Хорватии Франьо Туджмана и руководителя генерального штаба Анте Готовины в стране были созданы эффективный бюрократический аппарат и боеспособная армия, буквально стершие с лица земли формирования местных сербов в ходе двух операций – «Молния» и «Буря» летом 1995 года.
После восстановления хорватского суверенитета территории «Сербской Краины» были прочно интегрированы в правовое, экономическое и культурное поле страны.
Совсем иначе развивались события в Боснии и Герцеговине. С 1992 по 1994 годы в республике шла тотальная война всех против всех , в ходе которой боснийские мусульмане, хорваты и сербы ожесточенно боролись друг с другом. В 1994 году мусульмане и хорваты объединились против сербов, но сил коалиции явно не хватало для установления контроля над страной.
В свою очередь, боснийские сербы проводили политику откровенного геноцида и этнических чисток, апофеозом чего стала резня в Сребренице летом 1995 года. А также сопровождаемая артиллерийскими обстрелами жилых кварталов четырехлетняя осада сербами столицы БиГ – города Сараево, поставившая 300 тысяч его жителей на грань жизни и смерти.
Конец войне положила операция НАТО «Обдуманная сила», заключавшуюся в воздушных бомбардировках и артиллерийских обстрелах позиций армии боснийских сербов и заставившая Баня-Луку сесть за стол переговоров. 21 декабря 1995 года в американском городе Дейтон было подписано соглашение, которое установило не только прекращение огня, но и правила совместного проживания трех, мягко скажем, недолюбливающих друг друга народов под одной крышей.
Страна под внешним управлением
Согласно Конституции, являющейся приложением к Дейтонским соглашениям (случай сам по себе уникальный), Босния и Герцеговина является федеративным образованием. Хотя форму государственного устройства правильнее было бы назвать конфедерацией, или даже квазиконфедерацией.
Республика состоит из двух субъектов, или энтитетов. Федерация Боснии и Герцеговины, где живёт большинство боснийцев и хорватов, децентрализована и делится на десять кантонов — каждый из которых имеет свою конституцию, законодательное собрание, правительство и бюрократию.
В свою очередь, занимающая более трети территории страны Республика Сербская – полностью автономная структура, обладающая всеми признаками государства и имеющая, как сказали бы сегодня, «особый статус». Центральная власть в Сараево выполняет скорее представительские функции. Ее полномочия крайне незначительны. А из-за отсутствия силового и бюрократического аппарата, региональные власти могут запросто игнорировать решения федерального правительства без всяких последствий для себя.
»Приднестровье — это деревня напуганных и агрессивных глупцов, у которых есть оружие»
Высшим органом государства является президиум, куда входит по одному представителю от боснийцев, хорватов и сербов. Поскольку решения в президиуме принимаются консенсусом, а противоречия между общинами непреодолимы, говорить об эффективности этой институции также не приходится.
Наконец, Дейтонское соглашение учредило должность верховного представителя, который наделён высшей властью и единоличным правом интерпретации конституции и законов Боснии и Герцеговины. Он также может снимать любое должностное лицо и отменять действие любого нормативного акта федерации либо ее субъектов. Назначаемый странами-гарантами по Дейтонскому соглашению верховный представитель также является спецпредставителем Евросоюза и имеет мандат ООН.
Введение подобного института фактически установило режим внешнего коллективного управления в БиГ.
Отсутствие нормально функционирующих государственных институтов и дееспособной центральной власти, раздробленность страны, взаимное недоверие проживающих в ней народов, фактическое отсутствие субъектности возимели ярко выраженный негативный эффект и тормозили развитие Боснии и Герцеговины.
В результате БиГ превратилась в беднейшую и наиболее коррумпированную страну региона. Занимая 103 место по ВВП на душу населения, 107 место в Индексе глобальной конкурентноспособности, 108 – в рейтинге экономической свободы и 76 – в индексе восприятия коррупции, Босния значительно уступает абсолютно всем соседним странам.
Сербский национализм на марше
Наделенная особым статусом внутри страны, Республика Сербская стала не только якорем, который тормозит развитие Боснии и Герцеговины. Сербский анклав стал также инкубатором и рассадником сербского империализма и реваншизма. Особенно эти тенденции укрепились в годы пребывания у руля автономии премьер-министра, а затем – президента Мирослава Додика.
Примечательно, что сама Сербия, возглавляемая умеренно прозападным президентом Томиславом Николичем, придерживается курса на интеграцию в Европейский Союз, постоянно декларирует вклад Белграда в стабильность на Балканах. В то же время, Республика Сербская остается этаким заповедником национализма.
Сепаратисты среди нас: как «русский мир» набирает обороты в Украине
Состоявшийся 26 сентября плебисцит – яркое свидетельство того, что спроектированное и навязанное Западом предоставление «особого статуса» боснийским сербам не помогло преодолеть существующие в Боснии противоречия и забыть старые обиды. И никоим образом не способствовало интеграции сербского меньшинства в боснийское общество.
Более того – оно даже не обеспечило беспроблемное проживание сербов, хорватов и боснийцев под одной государственной крышей. Практически стопроцентная поддержка инициатив президента Додика сербской комюнити – лучшее тому подтверждение.
Republika Srpska jeste država (Республика Сербская является государством) – заявил по итогам референдума Мирослав Додик, обращаясь к ликующим толпам сограждан. И нет оснований утверждать, что на референдуме о независимости Республики Сербской, проведение которого вполне возможно в 2018 году, сербы проголосуют иначе.
Рука Кремля
Как мы уже отмечали, единственной столицей, воспринявшей проведение волеизъявления «на ура», стала Москва. О признании референдума уже заявил заместитель директора департамента информации и печати МИД России Александр Бикантов.
А накануне плебисцита, 22 сентября, в Кремле состоялась встреча президента РФ Путина с Милорадом Додиком, на которой глава России обсудил двусторонние отношения и выразил горячую поддержку проводимой Додиком политики.
Верная своей стратегии создания проблем везде, где только можно, Москва совсем не прочь поджечь Балканы, пополнив список горячих точек и создав очередную головную боль странам Запада. За участие в разрешении которой можно попросить что-то взамен. Например, отмену санкций и признание Украины сферой влияния РФ.
Учитывая усталость Запада от погрязшей в коррупции элиты нашей страны и гораздо большее значение (не будем тешить себя иллюзиями) балканского региона для Европы, угроза такого гешефта вполне осязаема.
»Раздвоенный язык есть только у змеи» — сатирик Дудар
Параллельно с этим Кремль рассчитывает частично вернуть сошедшее в последнее время на нет влияние в странах бывшей Югославии, обретя полностью ориентированного на Москву, идейно мотивированного сателлита в регионе. А также – получить сатисфакцию за операции НАТО против режима пророссийского диктатора экс-Югославии, военного преступника Слободана Милошевича.
Урок для Украины
На примере Хорватии мы видим, что только полная реинтеграция отторгнутых территорий, включение их в состав полностью унитарного государства и бескомпромиссное прививание общих для всей страны культурных ценностей могут быть успешными.
А политика предоставления мятежным/оккупированным территориям автономий и особых статусов лишь консервирует проблему, ведет к формированию неадекватных анклавов с маловменяемыми лидерами, зомбированию проживающих там людей и деградации всего государства.
И, подобно висящему на стене ружью, которое в конце пьесы обязательно выстрелит, сформированный в теле государства гнойник рано или поздно снова взорвется.
Максим Викулов