Противостояние «по-мексикански»: итоги последнего ядерного саммита Обамы

Что первое приходит в голову при словах «саммит по ядерной безопасности»? Правильно, собирается «ядерный клуб», чтобы помериться боеголовками: кто кого скорее в ядерную пыль сотрет. Ну а потом, поторговавшись, чуть-чуть урезать арсенал у себя и, главное, у «друзей». А по замыслу Обамы все не так: собираются на самом деле друзья — все те, у кого есть плутоний (не обязательно оружейный), — и обсуждают, как минимизировать угрозу запасов плутония, исключить попадание всего этого к террористам. Посыл прост: пусть мы все — в Вашингтоне и Москве, в Токио и Пекине, в Дели и Исламабаде — разные, а взрыв портативной ядерной бомбы во дворе никому не нужен. А значит, пора действовать.

Действовать, по мнению Белого дома, значит:

• передать запасы плутония на «ответственное хранение» (по выбору — в США или в Россию);
• модернизировать реакторы, используемые в энергетике и в научных исследованиях так, чтобы плутоний в них не был пригоден для портативных ядерных бомб;
• усилить контроль над ядерными объектами, учитывая в т. ч. рекомендации международных экспертов.

Загвоздка в том, что все эти меры требуют доверия, а доверия нет: ответственные по плутонию, США и Россия, не верят друг другу — раз, а так называемые безответственные, то есть все остальные, не верят ответственным — два.

Колыбель для кошки

Жди апокалипсиса от ученых, хорошо делающих свою работу — не новый мотив в американском дискурсе. Еще в 1960-е сатирик Воннегут публикует повесть «Колыбель для кошки», где безобидный ученый (любящий плести на досуге разную всячину из веревочек — «колыбель для кошки») изобретает вещество, способное превратить всю землю в лед. Об этом его просили военные. Нет, генералы не заказывали апокалипсис, но сетовали: мол, танки в болотах вязнут, может, землю чуть-чуть подморозить.

«Новое мышление» в Белом доме переводит картину апокалипсиса в политический дискурс. Журнал Foreign Policy без всякой сатиры повествует, как террорист с рюкзаком за спиной, набитым плутонием, несет угрозу финансовым и политическим центрам мира. «Сделать это гораздо проще, чем принято думать», — уверяет автор статьи Джефри Смит. «Но, к сожалению, — добавляет он, — многие не принимают опасений США всерьез, считают их лицемерием».

Перед нами дилемма. С одной стороны, «новое мышление» Обамы имеет корни в общественном дискурсе — наконец-то политики услышали опасения «лидеров мнений» и начинают действовать. С другой, чем не ловушка для дураков — всех тех, кто отдаст плутоний на «ответственное хранение», увековечив этим чужую монополию на ядерное дело. Первую сторону видят в основном американцы, а вторую — все остальные. В Foreign Policy сетуют на несознательность Японии, Индии, Пакистана, КНДР и даже Британии.

Будильник для ястреба

Протест несогласных метко выражает дипломат из ЮАР: «Люди, которые курят, не вправе запрещать курить другим». Ему можно возразить, указав на слово «ответственные», а в конечном счете — на архитектуру международной безопасности: США и Россия пионеры ядерного дела и до сих пор «ответственно» хранили свое добро. Но – ответит наш оппонент – архитектуры-то международной безопасности больше нет, о чем, кстати, объявлено на нашем же саммите.

Саммит 2016-го не тот, что в 2009-м, прежде всего потому что гуманитарную говорильню вытесняет военный разговор. Спусковой крючок — то, что Россия бойкотирует саммит, а причина тоже в ней, но глубже – эта страна демонтирует архитектуру международной безопасности. Об этом говорит Фрэнк Роуз, помощник госсекретаря по вопросам контроля над вооружениями: «Моя точка зрения, что Россия больше не признает ценности всей этой архитектуры, принятой в конце холодной войны». Не признает — не надо, сама себя наказывает, ответит кто-нибудь. Но какую новую архитектуру предлагают США? Ответа нет, а есть случай Украины — страны, отказавшейся от ядерного оружия в обмен на гарантии территориальной целостности и теперь не имеющей ни оружия, ни целостности.

То, что старой архитектурой не все были довольны, известно. Тут всегда вспоминают Иран (который уломали) и КНДР (которая ну никак не сдается). К слову, зачем КНДР сдаваться: пусть ее ракеты не достигнут Вашингтона, но страх перед бесконтрольным расползанием плутония по миру (в случае краха режима) не хуже убедит Белый дом смириться с Кимами, ведь «как бы чего не вышло» — не самый плохой аргумент. Интересно другое: отсутствие архитектуры повышает интерес к плутонию у союзников США. Чтобы не быть голословной, процитирую экс-премьера Японии Наото Кана: «Внутри Японии есть люди, которые хотят сохранить способность производить плутоний. Они не скажут этого на публике, но они хотят иметь возможность создать ядерное оружие в случае угрозы». Перед нами поиск новой архитектуры, скорее региональной чем глобальной. Зачем Японии может понадобиться ядерное оружие? Не для борьбы с КНДР: стране, которая на пороге голода, можно дать отпор обычными вооружениями. Думаю, речь идет о сдерживании Китая, члена «ядерного клуба». Обзаведись Япония ядерным оружием, в Азии будут пары: Индия — Пакистан, Япония — Китай. А могла бы еще сложиться пара: Иран — Израиль, но Иран пока сошел с дистанции.

Тенденции

Аналитики в США не ждут прорыва от саммита. Но отсутствие прорыва – тоже результат, который интересен как предвестие будущего. Выделю несколько тенденций:

• гуманитарный дискурс (друзья, давайте вместе возьмем под контроль силы, открытые наукой) уступает военному (у кого сколько боеголовок, у кого какое ПРО);
• терроризм, служивший фактором объединения мира, уходит в тень. Теракты есть, а американские спикеры говорят о России, которая нарушает договор о ракетах малой и средней дальности;
• существует вакуум глобальной безопасности, который региональные державы заполняют поиском сдержек и противовесов на местах.

А Обама? Обама не всемогущ, мировую повестку дня пишут во всем мире, даже, если от этого безопасности не становится больше.