Как маленькая сирийская война России превращается в большую и опасную

Кто ведет войну?

Предполагается, и в этом один из мифов сирийской войны, что сражения ведет правительственная армия против так называемой светской оппозиции, умеренных и радикальных исламистских группировок. К последним относят ИГИЛ, в этом все сходятся, в отношении других существуют сильные разногласия.

Так вот. Фактически правительственной армии Сирии, то есть армии президента Асада, не существует. Людские ресурсы у него полностью исчерпаны. Сунниты, которых в Сирии большинство, воевать за Асада не хотят, алавитов, шиитов и других мало для формирования достаточно многочисленной армии. Власть Асада распространяется только на прибрежные районы, что составляет в лучшем случае 18-20% территории. К тому же она представляет собой несколько слабо или полностью не связанных между собой анклавов во враждебном окружении. В той или иной мере Асад контролирует северо-западную часть страны. Даже в предместьях столицы Дамаска находятся боевики. Все попытки вытеснить их успехом не увенчались.

В результате в правительственной сирийской армии большинство составляют не сирийцы, а иранцы, иракцы в качестве наемников и ливанцы из проиранской организации «Хезболла». Именно это воинство и ведет сейчас наступление на город Алеппо.

По мере развертывания операции армия Асада пытается выйти на турецкую границу для решения стратегической задачи — отрезать отряды умеренной исламистской группировки «Джебхат ан-Нусра» от тыловой поддержки из Турции.

Вторая стратегическая задача — облегчить курдским отрядам смыкание своих территорий и тем самым образовать сплошную зону вдоль границы с Турцией. С чисто военной точки зрения такая тактика весьма выигрышная, так как развязывает Асаду руки для решения других задач в центре и на юге страны. Курды никогда не пойдут на соглашение с Турцией и тем самым будут надежным тылом для Асада. Другой вопрос в последствиях для Сирии и Турции такого военного решения в дипломатической и государственно-территориальной сфере. Ни в Москве, ни в Тегеране, ни в Дамаске об этом не говорят, но от этого острота проблемы не уменьшается. Укрепление курдов фактически приведет к отделению их территории от Сирии, и с этим придется считаться в будущем. Особо это никого в Москве, Дамаске и Тегеране не радует, но военная тактика пока сильнее дипломатической стратегии.

Пока же успехи наступления на Алеппо в основном сводятся к расширению контролируемой курдами территории. Именно они наступают на так называемый «Азазский коридор» и выходят на турецкую границу.

Естественно, что такое развитие событий вызывает ответные действия Анкары. Кто начал обстрелы турецкой территории и по какой причине, уже не очень важно. Гораздо важнее, что турецкая артиллерия ведет обстрел авиабазы «Миннех», которую курдские ополченцы взяли штурмом, а исламисты отступили к турецкой границе. Военный аэродром «Миннех» имеет стратегическое значение — он расположен на правительственной трассе и находится буквально в нескольких километрах от турецкой границы.

Бои за Алеппо обещают быть довольно длительными и сложными. Дело в том, что качество пехоты правительственной сирийской армии оставляет желать лучшего. Бои в Дамаске и других городах показали, что предстоит длительное выдавливание боевиков, многократный переход различных частей города из рук в руки. Наступления и отходы, затишье и обострение.

В таких условиях использование авиации и тяжелой техники малопродуктивно. Наоборот, как показывают последние события, страдают мирные жители и объекты инфраструктуры. Из-за гибели людей, разрушения больниц в Алеппо Москва, Тегеран или Дамаск не особо переживают. Однако в мире к приближающейся гуманитарной катастрофе на севере Сирии относятся несколько иначе. Москва, конечно, может отмахиваться, говорить о лжи западных СМИ, но имиджевые потери налицо. К тому же невозможно бороться за мир в Сирии и камня на камне не оставлять от ее городов. Алеппо сравнивают со Сталинградом и Сараево, и для России это весьма чувствительно.

Сейчас во время военного наступления армия Асада сталкивается с проблемой темпа. Он относительно низкий, удары с воздуха в городских условиях ситуацию не облегчают. Дальше возникает две опасности.

Во-первых. В случае разворачивания гуманитарной катастрофы Турция может направить войска на сирийскую территорию для создания защитной зоны для беженцев. Мир это воспримет. Какая будет площадь этой зоны, остается только догадываться. Отметим, что авиабаза «Хмеймим», на которой дислоцируется российская авиационная группировка, находится всего в нескольких десятках километров от турецкой границы и в этом случае двух батальонов, выделенных для ее охраны, будет недостаточно, чтобы отразить возможную атаку. Захвата базы и не нужно. Достаточно установить артиллерийские орудия вблизи и плотно ее обстреливать. Такая задача для турецких войск при поддержке отрядов туркоманов вполне выполнима.

Во-вторых. Москва вполне может оказаться в состоянии фактической войны с Турцией. Хотя формального вмешательства НАТО и не будет, так как Сирия не входит в зону ответственности блока, тем не менее последствия для России будут катастрофическими.

Поэтому даже успешное наступление на Алеппо порождает такие проблемы, что еще не известно, стоило ли его вообще начинать.

Дипломатический узел

Похоже на то, что как Москва с Тегераном, так и Анкара лобового столкновения не хотят. Именно с этим связана договоренность Лаврова и Керри о прекращении огня. Все понимают, что ничего этого не будет. Не только потому, что не согласятся группировки боевиков, Асад также не хочет никакого даже подобия перемирия.

Как сообщает BBC News, сирийский президент сказал, что армия могла бы попытаться освободить всю территорию страны «без малейшего колебания», но «урегулирование займет долгое время, и нам придется заплатить за него тяжелую цену». Также Асад пообещал не прекращать борьбу с терроризмом и во время мирного процесса.

Вряд ли это только игра в жесткость. В Дамаске и Тегеране подозревают, что Москва в определенный момент может пойти на сговор с Западом ради решения своих проблем, нарастающих как снежный ком. Поэтому призывы Керри, чтобы Москва заставила Асада «выполнять свои обязательства, в противном случае члены мирового сообщества не будут сидеть как болваны и просто наблюдать за этим, а направят в Сирию дополнительный сухопутный контингент», выполнить будет просто невозможно.

Сейчас Асаду нужен военный успех не только на севере, но и на юге, на границе с Иорданией. Расширение контролируемой территории усиливает позиции на будущих переговорах. Если остановиться в шаге от победы, как представляется в Дамаске, то второго шанса не будет. И тут одних уговоров и даже давления Москвы, если они и будут, окажется недостаточно.

Нужно также учесть, что, кроме Москвы, есть Тегеран, который также будет поддерживать желание Асада добиться военной победы. И чем сложнее будут отношения Москвы с Вашингтоном и другими европейскими столицами, тем для иранских руководителей лучше. Им весьма важно уменьшить Москве поле для маневра и тем самым удержать от сговора с американцами и саудитами.

Скорее всего, никакого перемирия в Сирии не будет. На данном этапе его не хочет ни одна воюющая сторона. В то же время затягивание боев вокруг Алеппо, вмешательство Саудовской Аравии, Кувейта и Турции может заставить Россию усилить свою группировку в Сирии. Формально без участия в наземной операции, фактически — с использованием так называемых чеченских спецназовцев вести бои на земле.

Такое расширение вызовет ответные действия других участников, и процесс может принять лавинообразный характер. Тогда для России Сирия превращается во второй Афганистан, уже не только в виде трагедии, а с элементами фарса.

Какое крыло победит в Кремле, сказать сложно. Пока же сохраняется неустойчивое равновесие между желаниями ястребов из силовиков и возможностями голубей из экономического блока. В той или иной мере оно будет продолжаться примерно до октября. После выборов в Государственную Думу Кремль начнет более точно считать свои возможности, в том числе и финансовые. Пока же движение вблизи тонкой красной линии продолжится.

В результате сирийский военно-политический узел будет завязываться все туже.