Преступление и указания

Низкий уровень правосознания – это такой же обязательный элемент советского образа жизни, как товарный дефицит и вездесущие плакаты «Слава КПСС!». Товарное изобилие и наружная реклама через каждые десять метров так же сочетаются с низким уровнем правосознания подавляющего большинства украинских граждан.

В советские времена, когда вместо товарно-денежных отношений действовала система блата и наиболее ценным капиталом были личные знакомства и родственные связи, установилось правило, без заминки работающее и сегодня. Скажи мне, кто твой брат, и я скажу, какая у тебя должность. Непотизм, если по-научному.

Есть еще другая возможность продвижения по карьерной лестнице. Сколько стоит назначение на высокий пост – больше, чем сумма, в которую обходится избирательная кампания.

И вот в условиях, когда в государстве продолжают действовать негласные правила отбора, общество, откликаясь на революционные изменения административной системы (а они есть, что бы там ни говорили), спешит с подсказками и нравоучениями – помочь власти осуществить перезревшие реформы или помешать ей же в имитации бурной деятельности.

Современные технологии коммуникаций, и прежде всего социальные сети, дают возможность выпустить пар народному недовольству и прекрасно справляются с этой функцией. Но нас в настоящем контексте интересует, как украинское общество реагирует на острые социальные проблемы – с учетом низкого уровня правосознания и с поправкой на непотизм.

Каждый день мы наблюдаем, как сетевая общественность реагирует на действие или бездействие правоохранительных, судебных и карательных органов. В одних случаях толпа жаждет крови, в других – когда кровь проливается, разворачивается на 180 градусов, требуя милосердия и гуманного отношения к нарушителям закона.

Не будем далеко ходить, сравним два случая. 10 января в Киеве возле станции метро «Левобережная» внедорожник на скорости выехал на тротуар и сбил насмерть женщину, которая торговала на стихийном рынке.

Виртуальная толпа готова была линчевать водителя. Напряжения добавили выступившие в одной связке судьи и врачи, которые делали все возможное, чтобы водитель, подозреваемый в ДТП со смертельным исходом, избежал наказания. Короче говоря, общественность была единодушной и, будь ее воля, вынесла бы приговор, предусматривающий максимально возможную меру наказания.

Свежий пример – погоня пяти экипажей патрульной полиции по центру Киева за автомобилем BMW в ночь на 7 февраля, которая закончилась стрельбой по колесам и привела к гибели одного из трех пассажиров. Здесь мнения сетевой толпы разделились. Одни настаивали на законности действий полицейских, применивших оружие, другие, напротив, посчитали стрельбу чрезмерной мерой воздействия на нарушителей правил дорожного движения. При этом последние делали акцент на личности жертвы – 17-летнем парне.

У нас нет времени и возможности свериться с тем, какие комментарии оставили пользователи социальных сетей, увидевших в последнем случае только превышение служебных полномочий сотрудниками патрульной полиции, когда шло обсуждение смертельного ДТП возле метро «Левобережная». Но самый поверхностный анализ показывает, что как раз личность жертвы происшествия оказалась на периферии внимания общественности, требовавшей скорейшего и безоговорочного возмездия.

Итак, в обоих случаях есть случайная жертва. Но в первом есть врачи и судьи, а во втором – патрульная полиция.

С одной стороны, резко отрицательная реакция на действия правоохранительных органов вполне логична и предсказуема. Но с другой – мы не находим логики в том, как молниеносно отдельные представители широкой общественности выносят оправдательные или обвинительные приговоры. При этом они всегда готовы из адвокатов превратиться в прокуроров – и наоборот, исходя только из своего настроения и фактов личной биографии.

О том, что мнение общественности в некоторых случаях важно принимать во внимание точно так же, как погодные условия: дождь, снег, гололедицу — не более, показывают два других примера.

Когда начальник департамента по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Илья Кива стал публиковать в своем Facebook фотографии лиц, задержанных по подозрению в сбыте и производстве наркотических средств, это вызвало бурную реакцию в либеральной среде. Возможно, причиной было закрытие одного из киевских клубов, в котором можно было приобрести наркотики и употребить их на месте. Возможно, причина лежит в выработанной годами неприязни к органам внутренних дел и многолетней практике деятельности наркоторговцев, пользующихся покровительством милиции. Но в любом случае большого энтузиазма методы Кивы у просвещенной публики не вызвали. Общественность возмущалась: как это так, на каком основании публиковать в социальных сетях фото людей, задержанных с поличным – при сбыте и производстве наркотиков.

Однако те же самые люди – это легко проверить – или никак не отреагировали, или одобрили появление в YouTube видео с женщиной, доставленной в отделение полиции за нарушение правил уличного движения. Свою вину задержанная усугубила, действуя уже как нарушитель общественного порядка, демонстрируя элементы хулиганства и неподчинения полиции. Вроде бы и не уголовное преступление, а скорее правонарушение, но никакого сочувствия женщина не вызвала у тех, кто выступает категорически против обнародования фотографий людей, подозреваемых в наркоторговле.

Мы часто говорим о неадекватности наказания для рядовых граждан или досадуем на отсутствие какого-либо наказания, когда субъектами уголовного преследования становятся родственники высокопоставленных чиновников.

Но есть и неадекватная реакция сетевой общественности и большой части СМИ на происшествия самого разного масштаба, которая способна отвлечь от сути происходящего, потому что в ее основе лежат эмоции, а значит – есть большой риск манипуляции.

Понятно, почему вскипает ярость благородная – не всегда на основе фактов, имевших место в действительности. Украинское государство продолжает функционировать по правилам, согласно которым закон и справедливость не являются синонимами, а скорее несут в себе противоположный смысл. А украинское общество хочет и закона, и справедливости, но не чего-то одного, на выбор.