«Договорняк» или нет: контуры неофициального компромисса по Украине

Например, ситуация с изменениями в Конституцию Украины выглядит весьма странно. Украинская власть объясняет, что прописать указание на «особый порядок самоуправления» в Конституцию требуют «западные партнеры», которые выступили гарантами соблюдения минских соглашений, и что если в ответ Москва не выполнит свои обязательства, то последуют дальнейшие санкции, хотя об этом на самом деле никто из «партнеров» Украины никогда прямо не говорил.

Выходит парадоксальная ситуация. ЕС и США вроде бы «хотят» ввести санкции против России, но для этого Украина якобы сначала сама должна изменить свою Конституцию. Какая тут конкретно связь, если учесть, что Россия и так уже сорвала выполнение соглашения, скромно умалчивается.

Путанность объяснений, закрытый характер переговорного процесса и маловразумительные объяснения – все это создает ореол таинственности, который в свою очередь убеждает во мнении, что перечень договоренностей явно шире и предлагаемое «урегулирование» не ограничивается исключительно теми положениями, которые были зафиксированы в Минске.

Ведь и правда, минские соглашения – очень ограниченный документ, который не предусматривает решения всех вопросов и урегулирования всех проблем. Например, о Крыме там вообще не сказано ни слова. А какие могут в таком случае отношения Украины и России?

Все это наводит на мысли о скрытом за официальным «Минском» некоего глобального компромисса, который и пытаются реализовать разными способами (в том числе и путем изменения украинской Конституции).

Попробуем восстановить контуры «компромисса», к которому могли прийти мировые игроки.

Для этого обратимся к первоначальным требованиям России, которые озвучивал Сергей Лавров.

Глава российского МИД в самом начале конфликта требовал от Украины (обращаясь, впрочем, больше не к Украине, а к США и ЕС): 1) признания аннексии Крыма; 2) федерализации и выборности губернаторов; 3) ликвидации добровольческих батальонов (с особым вниманием к ликвидации «Правого сектора»); 4) гарантии «внеблокового статуса» Украины.

Почему это важно? Потому что вряд ли Россия, идя на некий компромисс, полностью бы отказалась от своих требований.

Если подойти критично к анализу этих основных положений, то мы увидим, что некоторые действия украинской власти напоминают со стороны некие «уступки» России в этих вопросах.

Например, добровольческое движение и правда сворачивается. «Правый сектор» преследуется, хотя и по делам, которые формально не связаны с Донбассом. Фактически в этом аспекте требования Лаврова выполнены, хотя и поэтапно и в «мягком варианте». Большинство добровольцев просто влились в ряды ВСУ, таким образом формально «добровольческие батальоны» были ликвидированы, но реально они просто изменили свой юридический статус.

Далее, по аннексии Крыма все тоже не так просто. С одной стороны, украинская власть декларирует Крым неотъемлемой частью Украины. С другой — подчеркивает, что возвращать его будет исключительно «мирными, дипломатическими методами». Подобная декларация означает отказ Украины от Крыма де-факто, хотя и без легализации этого факта де-юре. Ведь если возвращение будет «мирным», то оно зависит исключительно от «доброй воли» оккупанта. Соответственно, сам оккупант должен на основании этого чувствовать себя спокойнее. Кстати, в этом контексте интересно выглядит нынешняя «блокада Крыма», которая формально осуществляется исключительно силами «общественности». Уж не нашла ли таким образом украинская сторона способ давить на оккупанта, формально не нарушая некие тайные договоренности?

По федерализации всей Украины и тем более выборности губернаторов вопрос вроде закрыт. Однако имеем такой суррогат федерализации, как «особый порядок местного самоуправления» в новой редакции Конституции, а также «децентрализацию», которая не вводит «губернаторов» и «легислатуры», как того изначально хотел Лавров, но расширяет полномочия местных советов и позволяет им формировать исполкомы. Все это выглядит как компромисс относительно изначальных российских «федерализационных проектов».

Наконец, по «внеблоковому статусу» имеем следующее. С одной стороны, формально Украина декларирует свои евроатлантические намерения, но с другой – президент Порошенко постоянно подчеркивает то, что «Украине не готова к НАТО» и нужно долго готовиться к вступлению. Чем не декларация отсрочки?

Короче говоря, со стороны выглядит, что «компромисс по Украине» шире положений «Минска». На основании изложенных фактов мы можем попытаться его восстановить.

Итак, Украина неофициально еще и обязалась: провести децентрализацию вместо федерализации, устранить неконтролируемый фактор добровольцев, отказаться на некоторое время от постановки вопроса о членстве в НАТО (непонятно на какой период), не предпринимать активных действий в вопросе возвращения Крыма. В обмен, вероятно, Россия декларировала отказ от дальнейшей вооруженной экспансии.

Вероятно, все это санкционировано «западными партнерами», которые, думаю, не склонны рассматривать это как некое «предательство».

Почему? Путину действительно можно пообещать, что в обозримом будущем Украина не вступит в НАТО, и это вполне прогнозируемо даже без этих обещаний, поскольку Украина не готова к членству. Можно провести децентрализацию, уравновесив заложенные в ней вызовы для целостности государства механизмами работы «префектов». Можно пообещать не педалировать вопрос Крыма, поскольку в любом случае его статус будет зависеть от положения режима в России. Наконец, можно надавить на Украину, чтобы та «припрятала» добровольцев, что выглядит не самой страшной ценой за возможное прекращение огня.

С точки зрения европейцев, подобный сценарий спасает Украину от военного краха и дает ей время на изменения, не забирает у нее ничего существенного, но представляет шанс стать сильнее, позволяет утихомирить прямо сейчас Россию, которая со временем не становится сильнее.

Но в сценарии есть одно слабое звено. Речь об украинском народе, которому никто не объясняет логики происходящего, а украинская власть продолжает продвигать идею «все для фронта, все для победы». Исходя из этого, любые попытки даже намека на компромисс с путинской Россией воспринимаются как пресловутая «зрада».

И это главная проблема, ведь никто не может прогнозировать реакции украинского общества в том случае, если «компромиссный сценарий» будет реализовываться всерьез и до конца.