Выше оценили только такие достижения 2016 года, как победа Джамалы на Евровидении, удачное выступление украинской сборной на Паралимпийских Играх и повышение минимальной заработной платы до 3200 грн.
Первый этап подачи электронных деклараций завершился год назад — 30 октября 2016 года. Тогда собственные состояния и состояния ближайших родственников задекларировали более 100 тыс. чиновников, включая президента, членов Кабмина, депутатов, судей и прокуроров.
«Вторая волна» прокатилась уже в начале 2017-го. Информацию о своих доходах в систему внесли еще более миллиона чиновников разных уровней.
Миллионы наличности, десятки объектов недвижимости, дорогие автомобили, вертолеты, яхты, украшения, картины, храмы, билет в космос и святые мощи – это лишь небольшая часть того, чем, как оказалось, владеют украинские чиновники.
При этом Национальное агентство по вопросам предотвращения коррупции за год работы полностью проверило лишь 29 деклараций представителей Кабмина. Нарушения обнаружили в четырех.
Politeka спросила у экспертов, как они оценивают результаты введения системы электронного декларирования год спустя.
Карл Волох, блогер, экс-член Общественного совета по вопросам люстрации при Минюсте:
— В целом электронные декларации – это очень серьезная антикоррупционная вещь, просто этого недостаточно. За год их существования даже неожиданный результат. Столкнулись с проблемой: сделали хороший шаг вперед с точки зрения прозрачности и показали состояния чиновников, судей, правоохранителей, но ничего с этим поделать не можем. Поэтому общий эффект от их внедрения скорее отрицательный, чем положительный. Электронные декларации посеяли среди народа еще большую ненависть к руководящему классу. Создали впечатление в обществе, что все воруют, а к ответственности никого не привлекают.
Проблема в том, что в украинском законодательстве фактически отсутствуют инструменты, которые бы позволяли как-то привлекать к ответственности людей за их необоснованные доходы. То есть если человека поймали на взяточничестве, откате или иных коррупционных действиях, то по решению суда у него могут конфисковать имущество. Если же человека уличили в том, что у него много имущества и отсутствуют подтверждения, что все нажито честным путем, то никакой ответственности за это он не несет.
Единственная статья в украинском законодательстве, которая позволяла бы привлечь такого человека к ответственности, это статья 368-2 Уголовного кодекса Украины «Незаконное обогащение». Однако и она прописана, и все это понимают, как неконституционная.
Статью 368-2 пытались применить лишь дважды: НАБУ в деле против прокурора сил АТО Константина Кулика и Генпрокуратура в отношении бывшего руководителя Департамента ГАИ МВД Украины Александра Ершова. Необходимый закон о спецконфискации, который мог бы позволить, не нарушая Конституцию, что-то делать с незаконным имуществом, Верховную Раду так и не прошел.
Единственный путь, который еще остался, его использует генпрокурор Юрий Луценко – фигурантам подобных дел, в том числе народным депутатам, он пытается менять обвинение на неуплату налогов. В принципе, это возможно. Если владеешь определенным имуществом и нельзя доказать, что ты не преступник, в то же время налоги не уплатил, следовательно, постараемся привлечь к ответственности за неуплату налогов.
Александр Палий, политический эксперт:
— За год результат от электронных деклараций преимущественно плохой. Подавать их заставили большое количество людей, которые не связаны с коррупционными рисками, без серьезных на то оснований. На самом деле коррупционных должностей в стране значительно меньше.
Электронные декларации только возбудили в украинском обществе зависть и подорвали социальную солидарность. Кроме того, облегчили работу иностранным спецслужбам, прежде всего, российским.
Реформу провели не совсем правильно. Информацию о доходах чиновников выложили, все узнали, что у них есть миллионы, но на этом все.
Чтобы реформа работала должным образом, нужно было значительно сузить число лиц, которые должны подавать электронные декларации. Чтобы не раздражать чиновничью мелочь, которая вообще ни на что не влияет. К тому же люди, которые декларируют имущество, должны нести за это серьезную ответственность. И главное — они должны показать, откуда все взяли. Если не могут продемонстрировать, что имуществом обзавелись легально, это должно заканчиваться увольнением.
Тогда произошла бы серьезная люстрация. Сейчас это только профанация, которая скорее навредила, чем принесла пользу.
Да и вообще, НАПК — бестолковый орган, в котором люди получают огромные зарплаты неизвестно за что. За год проверили мизерное количество деклараций.
Владимир Фесенко, глава правления Центра прикладных политических исследований «Пента»:
— Если электронные декларации рассматривать как инструмент профилактики, ограничения коррупции, то в этом смысле эффект даже превысил ожидания. Система электронного декларирования в нынешнем виде может значительно сильнее повлиять на состав следующего депутатского корпуса, чем изменение избирательной системы. Значительная часть нынешних нардепов просто не пойдут в парламент и на госслужбу. Им это будет невыгодно. Много хлопот и рисков.
Сами по себе электронные декларации не является инструментом для борьбы с коррупцией, но их можно для этого использовать, что и видим на примере Генпрокуратуры. В зоне риска могут оказаться большинство депутатов. Не думаю, что ГПУ сейчас готова к таким масштабам, но риски все же достаточно большие. Поэтому электронные декларации могут стать началом революционных изменений.
Сейчас НАПК использует только 5% потенциала антикоррупционного эффекта от е-деклараций. Не до конца урегулирован вопрос, как пользоваться результатами электронного декларирования, как их использовать для поиска нарушений, сознательного уклонения от декларирования имущества или доходов, как это проявлять и как затем использовать для борьбы с коррупцией.
Здесь нужно доработать. Однако начало было положено, и потенциал огромный. Также со временем все же придется упрощать электронные декларации. Нигде на Западе нет декларирования в такой жесткой форме.
