Легенда о гнилом орехе: как Германия и СССР делили Польшу

Начиная со второй половины сентября 1939 года советская пресса активно тиражировала мифологему о так называемом распаде польского государства. Она была официально утверждена тогдашним председателем советского правительства (Совнаркома) Вячеславом Молотовым в речи на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года.

«Надо указать на такой факт, как военный разгром Польши и распад Польского государства. Правящие круги Польши немало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора…»

В СССР тогда ничего не сообщалось о героическом сопротивлении польской армии, о героях Вестерплатте, когда 182 польских солдата сковали 3,5-тысячную группировку вермахта на неделю. Почти месяц с 9 сентября до 6 октября продолжалась оборона Хельской косы в Балтийском море. Всем известна оборона Брестской крепости в 1941 году, но мало у нас известно о такой же обороне в сентябре 1939 года. Как, впрочем, и об обороне Львова.

Так долго говорилось о быстрой победе над Польшей, что от частого повторения миф стал общепринятым. Но он не имел ничего общего с действительностью.

Двойной удар

Польская кампания вермахта развивалась совсем не так, как об этом писали и говорили потом. Хотя военные действия шли примерно месяц, но вообще говоря, блицкриг не получился.

Хотя польское командование допустило ряд стратегических и тактических ошибок, по мере продвижения немецких войск сопротивление нарастало. Конечно, выиграть войну в одиночку Польша не могла, но из этого совсем не следует, что ее поражение и капитуляция были предрешены.

Первая стратегическая ошибка польского не только военного, но и политического руководства состояла в том, что оно излишне полагалось на перенос основных сражений с востока на запад. Ожидалось скорое вступление в войну Франции с Англией и развертывание именно там основных сражений. Исходя из этого, в Варшаве предполагали, что вермахт будет вынужден перебросить основную часть своих войск на запад, и давление на польскую армию ослабнет. Ошибочность такого представления стала ясной уже 5-7 сентября 1939 г., когда провалилось ограниченное наступление французской армии. Никаких частей вермахт на запад не перебросил, положение польской армии не улучшилось.

Вторая ошибка. Польское руководство в полной мере не оценило угрозы Пакта Молотова-Риббентропа. Когда 17 сентября советские войска вторглись в восточную Польшу, это оказалось для генералов полной неожиданностью. Интересно, что польское командование рассчитывало развернуть в Бресте второй штаб и формировать новые линии обороны, но советское вторжение не дало возможности это сделать.

«Оказалось, что наши тылы, открытые и беззащитные, отданы на милость советской армии, и как раз в ту минуту, когда натиск немцев стал ослабевать, когда растянутые на сотни километров немецкие коммуникации стали рваться, когда мы могли бы еще сопротивляться некоторое время и дать союзникам возможность ударить на открытые западные границы Германии», — писал будущий командующий польской армией в СССР, на Ближнем Востоке и Италии генерал Владислав Андерс.

На реке Бзуре 10 сентября отступавшие в направлении Варшавы польские армии «Познань» и «Поморье» нанесли сильнейший удар по левому флангу 8-й армии немцев и вышли в тыл немецкой группы армий «Юг». Части вермахта вынуждены были перейти к обороне. Все это вынудило немецкое Верховное командование (ОКХ) пересмотреть планы операций в центральной Польше, оттянув к реке Бзуре танковые подразделения и люфтваффе, сняв их с других участков. А польские войска сумели продолжить отступление в юго-восточную часть страны в соответствии с концепцией польского Главного штаба о создании оборонительного района «Румынское предместье».

Сражение на Бзуре привело немцев в сильное замешательство. Настолько, что гитлеровский официоз — газета Volkischer Beobachter описала польский контрудар во всех подробностях. Геббельсовские журналисты, отнюдь не склонные расточать похвалы «славянским недочеловекам», все же сквозь зубы признали за поляками и воинское мастерство, и героизм.

Из всего этого следует, что никаких планов сдачи и капитуляции у польского командования не было, а ход войны мог оказаться совершенно другим.

Вермахт оказался в довольно тяжелом положении — уже с первых чисел сентября он стал испытывать так называемый снарядный голод. Запасов для артиллерии и танков оказалось недостаточно, так как не рассчитывали на столь интенсивные бои и серьезное сопротивление польской армии.

Отсюда истерические телеграммы из Берлина в Москву с требованием немедленного вступления Красной Армии в Польшу. Понимая, в какое затруднительное положение попала Германия, Кремль выжидал. В том числе и действий англо-французского блока.

На встрече с германским послом Вернером фон дер Шуленбургом 10 сентября Молотов оправдывался тем, что Красная Армия не готова.

Используя благоприятную обстановку, советский премьер заявил, что СССР «намерен заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым «угрожает» Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором».

Берлин, конечно, возмутился, но деваться ему было некуда, и пришлось согласиться на такую формулировку. Интересно, что она оказалась настолько живучей, что в России ее до сих пор эксплуатируют как апофеоз сталинской внешней и национальной политики.

И еще раз о мифах

Самый популярный и живучий миф — о польских уланах, несущихся с саблями на немецкие танки. Вроде бы совершенно неграмотные польские кавалеристы пытались саблями порубить немецкие танки, предполагая, что они сделаны из бумаги или дерева.

Эта легенда возникла после того, как 1 сентября 1939 года возле деревни Кроянты 18-й уланский полк польской кавалерии под командованием полковника Казимежа Масталежа пошел в атаку не на танки, а на 20-ю дивизию немецкой мотопехоты, чье продвижение остановил и какое-то время успешно сдерживал. Атака уланов внесла сумятицу в общий ход немецкого наступления, сбила его темп и дезорганизовала войска. Немцам понадобилось определенное время, чтобы возобновить свое продвижение. Кроме того, эта атака оказала на противника и определенное негативное психологическое воздействие, о котором вспоминал известный немецкий танковый генерал Хайнц Гудериан.

Кавалерийские атаки польских улан проводились по всем правилам тогдашней войны — при поддержке бронетехники и артиллерии. В составе знаменитой 10-й кавалерийской бригады кроме 10-го конно-стрелкового и 24-го уланского полков были еще подразделения танков, бронеавтомобилей, противотанковая и зенитная артиллерия, саперные батальоны и даже эскадрилья штурмовиков огневой  поддержки. Однако очень часто упоминание «10-я кавалерийская бригада» без соответствующих пояснений порождает определенные недоразумения.

Польская кавалерия сражалась в конном строю, но использовала тактику пехоты. На протяжении всей сентябрьской кампании не было ни одного случая атаки польской кавалерией на немецкие танки.

Миф о польских кавалеристах был дополнен геббельсовской кинофальшивкой «Kampfgeschwader Lutzow» («Бомбардировочная эскадра «Лютцов»). Знаменитые кадры конников, атакующих танки — немецкая инсценировка. Причем довольно грубая, так как в кадрах форма польских уланов не соответствовала настоящей. Тем не менее, по наследству немецкую фальшивку подхватила советская пропаганда и столько раз ее повторяла, вкупе с коммунистической польской, что ее жертвой стал знаменитый режиссер Анджей Вайда в своей киноленте «Летна».

Следующая легенда — советского происхождения. Миф, что Польша в сентябре-октябре 1939 года быстро потерпела поражение без особого сопротивления, в СССР начали вовсю эксплуатировать после речи Молотова. Уже очевидно, что это не так. Это подтверждают и цифры.

Вермахт превосходил польскую армию практически по всем показателям и столкнулся с сильным и неожиданным отпором. Германская армия потеряла около 1 тыс. танков и бронемашин (почти 30 % всего состава), 370 орудий, свыше 10 тыс. военно-транспортных средств (около 6 тыс. машин и 5,5 тыс. мотоциклов). Люфтваффе лишилось свыше 700 самолетов (около 32 % всего состава, участвующего в кампании). Потери в живой силе составили 45 тыс. убитых и раненых. По личному признанию Гитлера, пехота вермахта «…не оправдала возложенных на нее надежд».

Мы упоминали снарядный голод. Добавим, что остальных боеприпасов и другого снаряжения хватило только на две недели боев, и еще неизвестно как бы вермахт наступал, если бы на помощь ему не пришла Красная Армия. Значительное количество немецкого вооружения получило такие повреждения, что ему требовался либо капитальный ремонт, либо оно было отправлено на переплавку.

Польско-германская война всего на одну неделю оказалась короче боев на западе в мае-июне 1940 года, хотя англо-французская коалиция значительно превосходила польскую армию как по численности, так и по вооружению.

За две недели боев в Польше вермахт прошел с тяжелыми боями около 250 км и не смог с ходу взять Варшаву. Вспомним, где была Красная армия через две недели боев летом 1941 года. С 10 июля 1941 года началось Смоленское сражение, а это гораздо дальше от границы.

Нам в кино показывают, как подготовленный вермахт движется стальной лавиной и ничто не может его остановить. На самом деле, Польская кампания выявила очень большие проблемы у немецкой армии. Уже позже немецкие генералы отмечали проблемы со взаимодействием войск. Другое дело, что в стратегической паузе в октябре 1939 — мае 1940 года вермахт значительно укрепился и многие недостатки устранил, но это уже другой период Второй мировой войны.

Есть еще один миф: заключение пакта Молотова-Риббентропа в СССР и теперь в России изображают как предотвращение войны с Германией. Ход Польской кампании показал, что в сентябре 1939 года вермахт не мог сразу справиться с гораздо более слабой польской армией. Как бы в таких условиях Германия напала на СССР? К тому же у Советского Союза и Германии не было в августе 1939 года общей границы.

Польская авиация, которая значительно уступала по численности немецкой, оказалась вполне боеспособной. В отличие от июня 1941 года, когда значительная часть советской авиации была уничтожена, не успев взлететь, польская заблаговременно была перебазирована на небольшие замаскированные аэродромы. Немцам удалось уничтожить на земле лишь тренировочные и вспомогательные самолеты. Уступая в количестве, польская авиация нанесла чувствительные потери немецкой. После окончания боев польские летчики в подавляющем большинстве перелетели во Францию и Англию, где приняли участие в воздушных боях, сбив немало немецких самолетов.

В Польше в межвоенный период было достаточно внутренних проблем. Молотов называл это государство «гнилым орехом». Но ошибки и просчеты не принижают героизма польских солдат и офицеров Вестерплатте, Хельской косы, почтальонов в Гданьске, которые практически голыми руками 14 или 17 часов часов отбивали атаки на здание почты, героев обороны Львова и наступления на Бзуре.

Вот это — настоящие легенды. И никаких мифов.

Юрий Райхель