И.о. директора ГБР Соколов о реформировании Госбюро: "Есть спортивный интерес закончить то, что я начал"

Эксклюзивное интервью и.о. директора Государственного бюро расследований Александра Соколова информационному агентству "Интерфакс-Украина"

Верховная Рада в июле назначила своих представителей в состав комиссии по проведению конкурса на занятие должности директора ГБР. Как скоро, по Вашему мнению, комиссия может быть полностью сформирована и проведен конкурс?

Мы давно ждем назначения комиссии и самого конкурса. Сумятицу в этот процесс внес коронавирус, так как отложилась работа Верховной Рады по определению представителей в конкурсную комиссию.

По закону конкурсная комиссия должна быть сформирована из девяти человек. Три представителя от президента были утверждены еще год назад, трех своих представителей определил парламент и три человека должны быть представлены от Кабмина, точнее, это должны сделать влиятельные международные организации через украинское правительство.

С учетом продолжающейся эпидемии этот процесс и затянулся. Проведение конкурса организовывает Офис президента, думаю, что процесс должен уже начаться. Есть у организаторов мысли начать хотя бы сбор документов еще до того, как будет решен вопрос с международными партнерами. Сторонники этой идеи хотят как можно быстрее начать технический процесс, а противники говорят, что даже за техническими процессами должны наблюдать все члены конкурсной комиссии. К какому решению придет организатор – увидим в ближайшее время.

Вы будете участвовать в этом конкурсе?

Я очень позитивно настроен участвовать. Волею судьбы уже полгода здесь и понимаю все изменения, которые необходимы Бюро. К тому же много процессов уже начато.

Когда мне говорят, что именно надо сделать, я понимаю, что они не осознают, что это за структура и как она работает: не понимают проблем организационного плана, штата, нет видения даже краткосрочной перспективы развития органа. А у меня это все есть.

Ваши амбиции кажутся обоснованными

Тут даже не амбиции, скорее некий спортивный интерес закончить то, что я начал. Может победить на конкурсе человек с другим видением этих процессов, он начнет все перестраивать, а любые изменения курса или замораживание проектов ведет к стагнации.

У Вас поддержка есть?

Думаю, что моя поддержка – это мои знания и уверенность, а как оценит конкурсная комиссия - посмотрим.

Во всяком случае, у меня не пропало желание участвовать в конкурсе, я не разочаровался, даже стало легче, так как я понимаю, как работает весь этот механизм.

Как влияет на эффективность работы Бюро отсутствие директора на протяжении длительного времени? Каковы сейчас приоритеты в работе, в полной ли мере работают оперативные подразделения?

Объективно каждому органу необходим руководитель, который отвечает за все принятые решения, но я не могу сказать, что директора ГБР как такового не было все это время, - я фактически исполнял обязанности руководителя и считаю, что работы сделано много. Удалось стабилизировать негативные процессы, которые сопровождали Бюро, несмотря на определенные информационные атаки.

В настоящее время работают все заместители директора Бюро, взаимопонимание между ними есть, никто не делит полномочия, не пытается быть главным. Я, исполняя обязанности директора, доверяю замам и не вмешиваюсь в их работу. Да, есть тактические и стратегические моменты, которые обсуждаем.

Должность исполняющего обязанности директора отнимает у меня массу времени на организационные и представительские функции. Когда будет полноправный директор, он возьмет на себя эти функции, заместители сконцентрируются на непосредственной работе, и работа будет более слаженной.

Так что в целом я считаю, что отсутствие директора ГБР не повлияло критично на работу Бюро.

Что касается реформирования, то уже утверждена новая структура, оптимизированная под существующие реалии.

Основная цель оптимизации работы ГБР – это не просто забыть старых сотрудников и набрать новых. Закон предусматривает, что оперативники и следователи должны быть людьми в погонах, по аналогии с Нацполицией.

Когда я попал в ГБР в январе, то увидел, что фактически правоохранительного органа нет, есть некий следственный комитет без собственного оперативного сопровождения. Мы работали, грубо говоря, на "давальческом сырье" и были заложниками тех, с кем работали, а это сложно, особенно, с учетом того, что ГБР расследует дела против тех же правоохранителей.

Принципиально важно было создать структуру, которая представляет некий замкнутый цикл с оперативными и оперативно-техническими подразделениями, и эта задача была выполнена.

Структура оперативных подразделений повторяет структуру следственных во время онлайн пресс-конференции., чтобы появился интерес к взаимной работе. К примеру, для поддержки управления по противодействию преступлениям, совершенным правоохранителями, мы создали аналогичное оперативное управление.

Это также сделано и для того, чтобы в будущем была возможность с минимальными затратами создать подразделения фактически детективов в ГБР. Пока это рабочая модель, мы прорабатываем ее. Как работают подразделения детективов в НАБУ? Там нет универсального человека, который умеет все, поэтому по ключевым делам создается группа детективов по их специализации: один прекрасно допрашивает, второй прекрасно проводит обыски, третий прекрасно пишет международные обращения, а четвертый прекрасно проводит негласные следственные действия.

Таким образом, эти зеркальные подразделения создаются, чтобы в случае законодательной инициативы бывшие следователи и оперативники стали детективами. Наличие детективов позволит нам вдвое увеличить количество сотрудников с процессуальными правами следователей

Насколько укомплектован штат ГБР?

1600 сотрудников предусмотрено законом, сейчас работает 1086, то есть, фактически на две трети штат укомплектован.

Штат следователей заполнен где-то на 85%, оперативные подразделения – на 62%. Думаю, до конца года штат ГБР будет укомплектован на 85-90%.

Самое важное, что следует сделать – в каждом областном центре, вне зависимости от наличия там теруправления, создать следственный и оперативный отделы. Это необходимо для быстрого реагирования на совершаемые преступления.

Когда мы создадим структурные подразделения в областных центрах, сможем обращаться за получением санкций в суды по месту нахождения подразделения.

Будет ли меняться структура Бюро в контексте административно-территориальной реформы?

Количество областей не меняется, меняются только районы, таким образом, на ГБР это никак не влияет, мы привязываемся к областным центрам.

Конкурсы на занятие каких должностей сейчас проходят?

Из ключевых проходят конкурсы на занятие должностей руководителей и заместителей руководителей территориальных управлений, в центральном аппарате проходят конкурсы на оперативников, следователей. Руководители теруправлений уже подключатся к формированию оперативных подразделений и перестройке теруправлений под структуру центрального аппарата.

В целом конкурсов проходит достаточно много, но реальность такова, что часто не можем выбрать подходящих кандидатов из-за ненадлежащих профессиональных или моральных качеств. Мы не хотим просто набрать людей, мы хотим взять лучших.

Сейчас выходим с законодательной инициативой относительно размещения теруправлений. Потому что не понимаем, к примеру, почему теруправление находится в Мелитополе, а не в областном центре - Запорожье, где должны получать санкции на проведение всех негласных мероприятий. Почему так действовал законодатель - не знаю.

Также мы столкнулись с тем, что в ряде крупных городов нет сотрудников ГБР, так как это законодательно не предусмотрено. Кроме того, следует исходить из количества совершаемых преступлений на той или иной территории: сейчас же примерно одинаковое количество сотрудников ГБР работает как в Мелитополе, так и в Киеве, что нелогично.

То есть, остро стоит необходимость переформатировать структуру под ту нагрузку, которая реально существует, этим будут заниматься руководители теруправлений.

Конкретизируйте по пунктам, какие именно законопроекты следует принять парламенту для реализации актуальных потребностей ГБР?

Из того, что действительно "горит": перенести теруправление из Мелитополя в Запорожье. Также необходимо разрешить право ношения оружия оперативникам ГБР, так как они должны задерживать полицейских и военных, у которых это оружие есть.

Кроме того, мы разрабатывали законодательную инициативу о создании теруправлений в каждой области, в таком случае на всю Украину получается не 1600, а примерно 5 тысяч сотрудников. Но тогда и финансирование должно будет вырасти в 3-4 раза, а это в нынешней экономической ситуации практически нереально и может отразиться на уровне зарплаты, которая является серьезной мотивацией для сотрудников ГБР.

Согласно недавнему опросу, уровень недоверия к руководству ГБР не столь высок, как к другим руководителям правоохранительных органов. Может ли это свидетельствовать в целом о продуктивности работы самого Бюро? Или это потому, что люди не так хорошо знают руководителя ГБР, как к примеру, главу МВД?

Хотелось бы верить в то, что это свидетельствует об эффективности работы Бюро, но есть несколько "но".

То, что меня как руководителя Бюро знает мало украинцев - плохо, но в то же время и хорошо, так как означает, что меня нет в каких-то скандалах. Сами социологи сказали, что это может быть связано с тем, что мы недавно работаем, в частности, я, - потому не успел попасть в разные истории.

По нам выводы делать еще рано, стараемся, чтобы меньше было негатива. Хотелось бы, чтобы через пару лет мы оценивали, у кого больше позитива, а не меньше негатива. Так сложилось исторически и ментально, что не любят украинцы правоохранительные органы.

Повлияет ли каким-либо образом на работу ГБР отсутствие руководителя САП и неконституционность указа о назначении Сытника директором НАБУ?

На самом деле, на нас это никак не влияет. Процессуальное руководство ГБР осуществляет департамент Офиса генпрокурора, отсутствие-присутствие антикоррупционного прокурора не имеет к нам никакого отношения.

Признание неконституционным указа о назначении директора НАБУ также на нас не отражается, у нас разная подследственность.

Есть ли попытки влияния на Бюро в целом и на Вас в частности со стороны президента, других органов власти, оппозиционных сил?

На совещаниях с президентом звучит единственное требование – делать свою работу, и я благодарен за кредит доверия на выполнение обязанности руководителя Бюро.

Что касается различных политических сил, бизнес-структур, то не исключаю, что они хотели бы оказывать определенное влияние, многие избирают тактику защиты – обращение к нам. Речь о многочисленных обращениях народных депутатов, адвокатов, обязывании нас посредством судов выполнять определенные процессуальные действия. Я это расцениваю даже не как давление, а как данность, - это существует, это наши реалии.

Как вы думаете, пытается ли кто-то воздействовать на нас из правоохранительной системы, если знает, что по нему проводится расследование? Думаю, что пытается. Но для противодействия этому у нас есть соответствующие подразделения.

В качестве примера. Мы задержали следователя ГБР, который в сговоре с сотрудниками внутренней безопасности Нацполиции вымогал 80 тысяч долларов за определенные действия.

На подобного рода действия наших сотрудников будем реагировать жестко.

Портнов продолжает активно информировать общественность о расследованиях ГБР. Откуда у него информация об оперативной, в том числе, работе Бюро?

Во-первых, у этого человека есть довольно крупная адвокатская группа с широчайшими контактами в судах, в Офисе генпрокурора на уровне среднего звене, в ГБР, в Нацполе, в СБУ.

Из позитивного: с весны от упомянутого вами юриста появляется все меньше внутренней информации ДБР. Многие вещи появляются на основании решений судов, о которых он узнает раньше. Некоторую информацию мы не можем комментировать, у нас запрет на раскрытие тайны досудебного следствия. И даже если обнародованная этим человеком информация недостоверная или же соответствует действительности только какая-то ее часть, мы не комментируем подобные вещи. Ну, не могу я рассказывать, что мы собираемся арестовывать, а обнародование информации по факту также может помешать ходу расследования.

По делам, которые расследует ГБР, публичность приносит больше вреда, чем пользы.

Вы сказали, что нет политического влияния на ГБР. То есть, вы исключаете какой-либо политический подтекст расследования целого ряда дел, в частности, в которых фигурирует Порошенко?

Во-первых, я не считаю дела, в которых фигурирует Порошенко, политическими. И это даже опросы подтверждают. Политическую окраску дает целенаправленное формирование общественного мнения. Все это используется в политической компании и создании популярности. Нет никакого давления в том, что расследовать, а что – нет.

Приходит к нам заявление – мы обязаны реагировать. Не видим состава преступления – суд обязывает открыть расследование. Мы не можем закрыть дело, не проведя следственных действий и не получив ответы, потому что прокурор отменит такое решение.

Ряд дел, в которых следствие и прокуроры не видели судебной перспективы, были прекращены, но я не готов сказать точно количество.

Кроме так называемого "дела по Томосу", что еще было закрыто?

О назначении членов ВСП, о других не могу сказать. Некоторые дела были закрыты, потом закрытие обжаловалось через суд адвокатами, и они возобновлялись. И это не говорит о том, что дело станет перспективным в суде.

Но опять же, Порошенко там не подозреваемый, а свидетель. Подозреваемый он только по делу, в котором следствие завершено – о назначении Семочко. Мы считаем, что выполнили по этому делу все необходимые процессуальные действия, сейчас идет процесс ознакомления с материалами дела и как только завершится ознакомление, дело будет передано в суд.

Вы не обратили внимание, как можно определить, будет ли Петр Алексеевич на допросе, несмотря на то, что говорили его адвокаты? Если у нас под зданием ГБР есть митинг – Петр Алексеевич будет. Если митинга нет – не будет.

И, опять же, это не единственный политический деятель, по которому ведутся в Госбюро расследований дела. Есть дела, по которым проходят еще два президента. Плюс есть другие политические деятели, в том числе народные депутаты, которые законопослушно ходят на допросы, дают показания. Некоторые афишируют это в своем Фейсбуке или на сайте партии, некоторые – нет.

Что такое политическое преследование? Это когда вопросы возникают из-за политической программы, взглядов. Дела, в которых речь идет об экономических, должностных преступлениях, не являются политическими.

Такая подследственность у ГБР – у нас много фигурантов дел из различных политических сил, в том числе, и "Слуги народа". Подробнее сказать не могу.

Подозрений нет?

Есть ряд направлений, по которым люди проходят свидетелями.

Есть ли сейчас в Офисе генпрокурора проекты подозрений по материалам ГБР, на депутатов, в частности?

Этот тренд по анонсированию проектов подозрений ввел предыдущий генпрокурор. Проекты подозрений готовятся в Офисе генпрокурора. Не могу комментировать и конкретно сказать. Есть дела, которые ведутся, в случае профессиональности и успеха определенных следственных действий, в том числе, негласных, будут незамедлительно проекты подозрений и подозрения.

Насколько эффективным Вы считаете расследование "майдановских дел"? Достаточно ли будет обществу привлечения к ответственности рядовых исполнителей преступных приказов, о чем как я понимаю, ГБР приняло решение сообщать регулярно? Какова перспектива заочного привлечения к ответственности Януковича?

Расследование осложнено многоэпизодностью этих дел. Их условно можно разделить на должностные преступления и насильственные.

Почему мы приняли решение сообщать о наших движениях и результатах в этом направлении? Потому что изначально, в том числе из-за искусственно созданного образа "адвоката Януковича в ГБР" все считали, что мы собираемся закрыть дела, прекратить расследование.

Перспективы у этих дел есть. И заочное осуждение Януковича не освобождает его от ответственности по нашим делам. Мы не знаем, что в стране будет через пять лет, возможно, Янукович вернется, возможно, поедет отдыхать в страну, с которой у Украиной есть экстрадиция, возможно, изменится политическая обстановка в другом государстве, где он уже будет не интересен. Все возможно, потому говорить о бесполезности заочного расследования неправильно.

В рамках дела по Януковичу мы объявили подозрение в госизмене Лебедеву, Саламатину, Замане в связи с фактической сдачей Крыма, уничтожением нашей армии с 2012 года. Мы пошагово установили последовательность событий и пазлы сложились в одну картину преступления, которое привело к оккупации Крыма.

Я считаю, что работа управления, которое занимается "делами Майдана" в целом успешная. Мы двигаемся активно, проводим следственные действия, нет никаких команд, что расследовать, что нет, нам предоставлена свобода выбора методов расследования.

Для тех, кто потерял свое здоровье или своих родственников на Майдане, нашего расследования никогда не будет достаточно.

Уголовное преследование Татьяны Черновол как активистки Майдана в определенной мере подорвало доверие общества к расследованиям ГБР…

Во-первых, этим занималось не управление по расследованию "дел Майдана", а другое подразделение. Во-вторых, не надо делать избирательным подход к работе правоохранительной системы. Закон –это не хорошо или плохо, это закон.

Есть рекомендации управления Верховного комиссара ООН по правам человека, в том числе, по расследованию "Майдановских дел", в которых указывается на необходимость расследовать убийства правоохранителей, смерть человека в Офисе "Партии регионов", смерти активистов. Так получилось, что мы продвинулись в сторону Черновол, и это вызвало резонанс.

Следствие по делу полицейских Кагарлыка продлено. В чем сложность расследования? Какие экспертизы проводятся?

Преступление из ряда вон выходящее, с сексуальным насилием и пытками. Когда начали расследовать ситуацию в Кагарлыке, установили еще несколько эпизодов, связанных с теми же и другими фигурантами, которые причастны к пыткам людей.

Дело было продлено не потому, что как говорят некоторые народные депутаты, мы пытаемся что-то спрятать, затянуть. В этом деле назначено более 57 экспертиз, около 90% из них уже выполнены. Мы ждем окончания проведения экспертиз. Думаю, что в ближайшее время направим дело в суд.

В делах, которые касаются физического, сексуального насилия мы не знаем, как отреагирует жертва преступления. Поэтому я сторонник особо не афишировать подобного рода дела.

Завершено ли расследование правомерности ликвидации правоохранителями "полтавского террориста"?

Мы провели расследование, как обязывает нас закон. В ходе расследования установлено, что сотрудники полиции действовали правомерно, адекватно тем угрозам, которые были. Не было превышений полномочий.

НАБУ направило в ГБР обращение Приватбанка относительно противоправного назначения судьи Печерского райсуда Вовка по делу оффшорных компаний братьев Суркисов. Есть ли правовая реакция ГБР на это обращение?

По состоянию на сегодняшний день этого заявления нет, в ГБР оно официально не приходило. Как только появится – рассмотрим и примем соответствующее решение. Пока что есть только заявление в СМИ, но мы не видим аргументацию, изложенную в документах.